please do not be inconsistent i find it infuriating // keep calm, work hard and STOP MIMIMI !!!
Название: А ещё врач
Название оригинала: And A Doctor
Автор оригинала: stillwaters01
I need an assistant!: Леди Шемрок
Рейтинг: PG-13
Размер: миди
Персонажи: Шерлок|Джон
Описание: Только когда окружающие видели Джона за работой, когда он применял всю обширность своих знаний и навыков в мирной жизни, только тогда они начинали понимать.
Что дело не в свистящих мимо пулях, СВУ и оказании помощи под огнём. Что понятие «доктор» включало в себя огромное количество умений.
И что Джон чертовски хорош в них всех.
Предупреждения: некоторое количество медицины
Примечания: за поправку ошибок угощу пиченьками
ПрологПролог
Все знали Джона как врача.
Многие знали его как солдата.
Почти никто не мог отличить одно от другого.
С тех пор, как в жизни Джона появился Шерлок, люди обращались к нему «доктор Ватсон»: домоправительницы, бездомные, работники Скотленд-ярда, гении преступного мира, опорная колонна Британского правительства и даже сам Шерлок в памятный день их знакомства.
Они все использовали обращение «доктор», и все имели крайне смутное представление о его истинном значении.
Это недопонимание сводилось к двум пунктам: Шерлоку и подмене понятий.
В отличие от эксцентричного, гениального, бесценного и невыносимого Шерлока Джон был по природе своей человеком скромным, гениально компетентным в своей работе, но незаметным, потому что умалчивал о своих талантах и хвалил чужие. Когда чужие таланты включали умения Шерлока Холмса, Джон сливался с задним фоном без лишних усилий – Шерлок своим присутствием затмевал всех. Люди говорили «доктор Ватсон», однако представляли не образованного умелого терапевта, а просто Джона Ватсона, непонятного друга Шерлока Холмса, соседа по квартире и блогера, неотъемлемую часть консультирующего детектива. Они видели мужчину с военной выправкой, который когда-то, как им шепнули в курилке, был военным врачом.
В этих двух словах и скрывался корень всех зол – военный врач. Эти слова меняли всё. Почти никто их не разделял: ни его психолог, ни Сара во время собеседования, ни Шерлок, попавший в ту же западню и быстро исправивший свой вердикт с «вы врач» на «вообще-то, вы военный врач». Связывая эти понятия в одно – «военный врач» вместо «военный и врач» – люди подчиняли одну часть другой. Таким образом гражданский, которого знал Лондон, стал мужчиной, когда-то служившим врачом в горячей точке, и приставка «доктор» к его фамилии выражала уважение к его службе. Как будто отставка делала Джона ещё и отставным врачом, а единственное применение его медицинским талантам осталось погребено в песках Афганистана. Будто доктор Ватсон не существовал без капитана Ватсона.
Только когда окружающие видели Джона за работой, когда он применял всю обширность своих знаний и навыков в мирной жизни, только тогда они начинали понимать.
Что дело не в свистящих мимо пулях, СВУ и оказании помощи под огнём. Что понятие «доктор» включало в себя огромное количество умений.
И что Джон владел ими всеми в совершенстве.
Глава 1.1.
Лестрейд искренне полагал, что не нанимался работать подпоркой на полставки.
Многие подпирали стены или косяки, когда анализ места преступления затягивался на часы, но Лестрейд в их число не входил. Он мог стоять рядом, но не облокачивался, как бы ни устал. Как начальник, подающий пример своим подчинённым, Лестрейд отказывался даже в теории скомпрометировать процесс сбора улик. А как человек с твёрдыми моральными принципами он демонстрировал уважение к жертвам преступлений, которые расследовал, не обращая внимания на усталость и посвящая всего себя служению правосудию.
Так что когда Лестрейд незаметно отступил назад, и его спина прислонилась к облезающей стене, стряхивая на пол облако краски жуткого оранжевого цвета, это было показательно. Однако лишь для тех, кто не только часто видел инспектора, но и подмечал самые незначительные детали.
Шерлок не прекращал ритуального танца вокруг трупа в центре комнаты.
Джон же, внимательно наблюдавший за детективом, оказался рядом с Лестрейдом за четыре быстрых шага и уверенно встал перед ним с видом человека, желающего обсудить важную информацию, при этом заслонив Лестрейда от большей части помещения.
– Всё в порядке?
– Да, нормально, – удивился Лестрейд внезапному вниманию.
Джон прищурился: на инспектора смотрел человек, насквозь видящий наглую ложь и привыкший к уклончивым ответам.
– Поздно лёг. Похоже, отсутствие сна сказывается. Я уже не так молод, в конце концов, – легкомысленно, но невесело хмыкнул Лестрейд.
Джон едва заметно улыбнулся, по-товарищески разделяя его шутку. Однако взгляд доктора стал острее, отчего его лицо приобрело сходство с выражением лица Шерлока, когда тот работал над особо интересным делом. Лестрейд почти видел, как мозг Джона собирает ему одному доступную информацию, строит гипотезы, приходит к каким-то выводам. Он не привык, что кто-то кроме Шерлока осматривает его столь пристально. Это было… странно. И немного некомфортно, так что пришло время сменить тему.
– Шерлок что-нибудь нашёл? – Лестрейд махнул рукой в сторону убитого.
Джон оглянулся через плечо на метания детектива, затем пожал плечами:
– Очень возможно, разве что существует какая-то иная причина, почему он бормочет под нос Платона. По крайней мере, мне кажется, что это Платон. Мне никогда не давался греческий.
Лестрейд рассмеялся, откидывая голову назад и вздыхая в потолок.
– Бедняга. Что, часто приходится с подобным сталкиваться?
Лицо Джона приняло выражение многострадальной терпеливой симпатии, которое появлялось исключительно по отношению к Шерлоку. Затем в его глазах на секунду мелькнул тот же оценивающий взгляд, который сразу потеплел, а на губах появилась улыбка.
– Здесь хотя бы Майкрофта нет. Если они окажутся в одном и том же месте, когда Шерлок в таком настроении, то полчаса будут ругаться на всё более непонятных языках. Честное слово, в один прекрасный день Шерлок придумает, как писать смс чёртовой клинописью, только бы брата позлить.
Лестрейд насмешливо фыркнул и сочувственно покачал головой.
– Не могу себе этого представить. Серьёзно. Как… – тут он прервал сам себя. – Погоди-ка. Как он может знать наизусть Платона в оригинале, но не знать, что земля вращается вокруг Солнца?!
Джон пожал плечами, всем своим видом говоря: «Я уже даже не пытаюсь понять, что он считает полезными знаниями».
Лестрейд безошибочно истолковал его молчаливый ответ и вернулся к первому вопросу:
– Как ты с ним ещё не свихнулся? – способность Джона иметь дело не с одним, а целыми двумя Холмсами на постоянной основе вызывала у него восхищение.
Джон просиял.
– На той неделе я записал его бормотание на латинском, пока он строчил тебе сообщения и требовал какое-нибудь дело, и при помощи сайта, который нашёл в интернете, вышло это расшифровать. Я спустился в гостиную, взял из его библиотеки книгу, которую он цитировал, и бросил ему на колени. Это заткнуло его на целых пять минут.
Лестрейд улыбнулся. Именно поэтому Джон и Шерлок подходили друг другу: доктор вполне мог постоять за себя.
– Тебе следовало это снять, – Лестрейд проморгался и посмотрел на Шерлока, затем опять на Джона. – И я настоятельно требую ссылку на этот сайт.
Джон полез в карман за мобильником, его глаза всё ещё выражали осторожное беспокойство.
– Ты уверен, что в порядке? Ты выглядишь… – он специально не договорил.
– Как дурак, – закончил Лестрейд. – Слишком долго разбирался с другим делом, а в 4:30 утра меня вызвали сюда. Стоило догадаться, что так будет. Честно, Джон, спасибо, но всё нормально, – он переступил с ноги на ногу.
Джон слабо кивнул, доставая телефон. Если бы Лестрейд его не знал, то готов был бы поклясться, что во внимательных глазах мелькнуло выражение «это был твой последний шанс». Доктор почти закончил набирать адрес сайта, когда мобильник выскользнул из его пальцев.
Лестрейд едва не подпрыгнул от громкого звука.
– Ты как? – спросил он на тихое ругательство Джона. Тот сжал и разжал пальцы левой руки пару раз.
– Ага, хорошо, – и начал было со вздохом наклоняться.
– Погоди, я подниму, – Лестрейд посмотрел на сжатую в кулак руку Джона. Потом отступил от стены и сам наклонился к полу. – Итак, – он начал распрямляться. – Это…
Когда темнота перед глазами расступилась, а белый шум оформился в голоса, Лестрейд обнаружил, что сидит на полу, опираясь спиной на стену, а пальцы Джона уверенно держат его левое запястье. Поблизости звучал голос Донован:
– …уверен? Раньше с ним такого не случалось.
Спокойный и уверенный голос Джона ответил:
– Один-два раза такое с каждым бывает. В медицине это называется ортостатической артериальной гипотензией. По сути, состояние, когда давление не успевает подняться при смене положения тела с горизонтального на вертикальное. Для точного утверждения надо бы несколько раз измерить давление, но происшедшее вполне подходит под этот диагноз.
– Ты уверен, что скорая не нужна? – волновалась Донован.
– Сердцебиение стабилизировалось, сознание возвращается. Никакая опасность ему не грозит. Если его поведение будет адекватным, когда он полностью очнётся, я не вижу необходимости в госпитализации.
– Именно, – проворчал Лестрейд, прочищая горло и открывая глаза. – Мне необходимо только, чтобы кто-нибудь объяснил, какого чёрта произошло.
– Вы упали в обморок, когда поднимали телефон Джона, – объяснила Донован. – Он говорит, что у вас давление упало, когда вы вставали. Хорошо, что он рядом оказался. Уберёг вас минимум от сломанного носа, – она поёжилась от воспоминаний, как Джон поймал вдруг бессознательного Лестрейда.
– Спасибо, – прошептал инспектор, глядя на Джона. Тот резко кивнул.
– Помнишь что-нибудь?
Лестрейд задумался.
– Помню, как моё поле зрения будто сузилось, затем чернота. Как упал не помню.
Джон посмотрел перевел взгляд с Лестрейда на Донован.
– Точно, типичная ортостатическая гипотензия, – он повернулся к Лестрейду. – Посиди пару минут – всё пройдёт.
– И потом он будет в порядке? – настаивала Донован. – Потому что он уже был… – она резко замолчала, когда инспектор сурово на неё глянул.
Джон сосредоточился на пульсе Лестрейда, навязчиво делая вид, что сказанное его не заинтересовало.
– Со мной всё будет хорошо, Донован. Дай мне пару минут, как Джон говорит. А ещё лучше присмотри за Шерлоком, а? – Он улыбнулся, когда она закатила глаза, и тихо добавил: – Пожалуйста.
Несколько эмоций промелькнули на лице Донован прежде, чем она согласно кивнула и ушла. Лестрейд вздохнул, потёр лицо и перевёл взгляд на Джона.
– Итак. Теперь готов сказать правду? – требовательно спросил Джон, хотя голос его звучал обманчиво легко.
– Что?
– Теперь, когда мы выяснили, что ты далеко не в порядке.
– Ты сказал, что это давление… – Лестрейд внимательно посмотрел на Джона. Чёрт побери, он был прав, тогда действительно был «последний шанс». До него вдруг дошло. – Ты специально уронил телефон. Ты знал, что случится.
А ему всегда казалось, что только Шерлок из их пары обладает высоко развитым умением манипуляций.
– Поэтому я стоял рядом, – Джон и не думал отпираться. Он не спускал с Лестрейда тяжёлого взгляда. – Ты всё утро выглядишь жутко, а Донован переживает о чём-то, о чём ты говорить не хочешь. Что происходит?
– Но как ты узнал… – Лестрейд не мог понять не только того, откуда Джон знал, что его давление упадёт, но и как подстроить обстоятельства. Неужели Шерлок так сильно на него повлиял?
Джон шумно выдохнул сквозь сжатые губы.
– Бледность, потливость, слабость. Самые вероятные подозреваемые – гипогликемия либо гипотензия. В отличие от Шерлока ты достаточно умён, чтобы есть во время работы, значит, гипотензия. Твой обморок подтвердил мои догадки, – он поднял запястье Лестрейда, переместив пальцы с лучевой артерии и ущипнув кожу на тыльной стороне кисти. – У тебя тахикардия и отвратительным образом пониженный тургор кожи, так что прибавь обезвоживание. Мне осталось выяснить причину.
Лестрейд удивлённо распахнул глаза от обилия посыпавшегося на него медицинского жаргона. Джон дал краткую профессиональную оценку его состоянию и пытался делать свою работу, а пациент мешал ему, не предоставляя необходимую для лечения информацию. Лестрейд прикусил язык и посмотрел на ситуацию под новым углом. Джон вздохнул.
– О чём говорила Донован? – его голос утратил часть профессиональной беспристрастности.
Лестрейд потёр лицо.
– Я попал в травматологию в понедельник вечером. Подозреваемый напал с ножом, – заметив, как потемнело лицо Джона, Лестрейд поспешил добавить: – Просто царапина, даже швы не потребовались. Рану промыли, выдали мне антибиотиков и послали домой. Всё было хорошо.
– Я могу проверить порез?
Лестрейд понимал и важность, и необходимость осмотра, так что приподнял рубашку. Чуть выше пояса его штанов, слева, проходила тонкая красная линия.
Джон присел на корточки, ещё больше укрывая Лестрейда от остальных людей в комнате, и аккуратно прощупал его живот. Когда доктор закончил, Лестрейд опустил рубашку.
– Поэтому она волновалась, а ты не хочешь в больницу.
Лестрейд кивнул:
– Дважды за одну неделю – это чересчур. К тому же, я неплохо себя чувствую. Нет необходимости напрягать скорую или сидеть в бесконечной очереди в травме. Всё же хорошо заживает, так?
– Ага, порез выглядит хорошо. А вот ты – отвратительно.
– Ну спасибо! Но если серьёзно, я действительно сегодня не спал. Мне надо немного посидеть, как ты и сказал, и буду как огурчик.
– Грег, – тихо обратился к нему Джон. Лестрейд немедленно подобрался, значит, редкое использование его имени достигло нужного эффекта. – Я понимаю, почему ты не хочешь возиться со скорой и больницей, но обезвоживание и пониженное артериальное давление могут быть опасными симптомами. Если с раной всё в порядке, не факт, что с твоим телом тоже. Мы не можем игнорировать то, что сейчас произошло, потому что мы оба знаем, что дело не в бессонной ночи. Я могу выручить тебя – никакой госпитализации – но в таком случае мне надо понять, могу ли я сам тебе помочь. Но пока ты не будешь со мной честен, у меня связаны руки.
Лестрейд был поражён страстью, логичностью и дружелюбностью в словах Джона, его искренним желанием помочь.
– Ты прав. Прости.
Джон устало, но открыто улыбнулся.
– Отлично. Ты сегодня ел?
– Ага. Тост и кофе по пути сюда.
Джон кивнул.
– Почему ты не спал?
Лестрейд покривился.
– Желудок расстроился. Не ел ничего необычного, так что решил, что подхватил какой-то скоротечный вирус или что-то вроде.
Джон сдержал порыв попенять ему «почему не сказал сразу?!»
– Рвота? – уточнил доктор.
Лестрейд смутился и покрутил головой.
– А. Диарея? – понимающе шепнул Джон, придавая их разговору ещё большую степень конфиденциальности.
Лестрейд неохотно кивнул. Джон незаметно вздохнул, переваривая эту информацию. Он никогда не понимал, почему никого не смущает рвота, а на обсуждение диареи едва ли не табу наложено. С медицинской точки зрения оба процесса одинаково опасны при достаточной продолжительности и тяжести приступов.
– Ты принимаешь антибиотики с вечера понедельника?
– Ага. Эти чёртовы таблетки огромны, – поморщился Лестрейд.
– Аугментин? – посочувствовал Джон.
Брови Лестрейда удивлённо поползли вверх:
– Именно.
Джон перебрал в памяти запасы медикаментов на Бейкер-стрит, и резко кивнул.
– Так, – он встал и протянул руку Лестрейду, – поехали.
– Не в больницу? Ты знаешь, что со мной? – инспектор жестом подозвал Донован.
– Не в больницу, – подтвердил Джон. – И да, почти уверен. В такси поговорим.
Джон помог Лестрейду подняться, крепко придерживая его за локоть, и мягко прислонил к стене.
– Дыши ровно. Если нужно, закрой глаза. Постой на месте и позволь телу приспособиться к изменению состояния.
Лестрейд тихо согласно заворчал, а Джон поставил Донован в известность, что забирает инспектора на Бейкер-стрит. Когда Лестрейд пришёл в равновесие и открыл глаза, он официально передал место преступления Донован.
– Держи меня в курсе и постарайся не провоцировать его, – он мотнул головой в сторону Шерлока.
Донован фыркнула, выражая одновременно волнение, разочарование и неудовольствие, затем тяжело взглянула на Джона.
– Позаботься о нём, – она перевела взгляд на Лестрейда, потом обратно на Джона. – Такси ждёт снаружи, – она помахала телефоном. – Я подумала, что оно вам понадобится.
Она в последний раз смерила обоих взглядом, как бы говоря: «Я сделаю, что смогу, но слишком долго наедине с ним без какого-то из вас – и я за нас всех не отвечаю». И вернулась к работе.
Джон с Лестрейдом благодарно и понимающе кивнули и двинулись к двери. Джон держался близко к инспектору, готовый поддержать того, если будет необходимо, но не путающийся под ногами. Снаружи Лестрейд вдруг встал как вкопанный.
– Погоди, а Шерлоку ты сказал? Он будет тебя искать.
Джон хмыкнул, вспомнив, как на их первом совместном деле его попросту забыли. Правда, сейчас такое происходило крайне редко. Шерлок привык, а в чём-то даже полагался на присутствие Джона на месте преступления, но при этом всё-таки оставался Шерлоком. Тем гением, который на протяжении двадцати четырёх часов вёл беседы со своим соседом по квартире, не замечая, что тот был в Дублине. И это при затишье в расследованиях.
– Рано или поздно, – исправился Лестрейд, видимо, вспомнив то же, что и Джон.
– Ага, – смешок Джона звучал и смиренно, и ласково. – Я ему из такси напишу. Пройдёт где-то час прежде, чем он заметит, что нас нет.
Когда они уходили, Шерлок бормотал что-то себе под нос, хотя греческий начал перемежаться свойственной детективу пулемётной очередью английского. Далее он перейдёт с озвучивания своих мыслей к формулированию нормальных вопросов или начнёт искать благодарных слушателей. Однако Джон уже хорошо разбирался в деталях поведения Шерлока, потому знал, что произойдёт это нескоро. Попытки достучаться до него сейчас ни к чему не приведут: даже если он что-то и услышит, то сразу же сотрёт поступившую информацию и позже всё равно будет выглядывать Джона. А вот сообщение он всегда может перечитать.
Устроившись в такси, он отправил смс и продолжил расспросы:
– Всё началось вчера?
Надо отдать Лестрейду должное, он среагировал сразу:
– Вчера было хуже всего. И один раз позавчера ночью.
– Значит, ночью со среды на четверг и с четверга на пятницу. Сколько приступов?
– Что? – поднял брови Лестрейд.
– Сколько приступов диареи?
Лестрейд покраснел:
– Боже, Джон! Я не считал. Кто так делает?!
– Люди с моей профессией, – усмехнулся Джон. – Серьёзно, это важно. Хотя бы примерное количество. Сколько раз за вчерашнюю ночь?
Лестрейд принялся вспоминать ночь, которую предпочёл бы забыть.
– Эммм. Возможно, около семи?
Джон кивнул, будто они погоду обсуждали.
– Кровь или слизь в кале?
Лестрейд зарычал:
– Об этом вы, доктора, болтаете на вечеринках?
– Мы вообще ребята забавные. Ну так? – пожал плечами Джон.
– Нет, ничего такого. Ну правда, Джон… – инспектор повёл рукой, словно их разговор физически висел в воздухе между ними.
– Ты ешь пончики с кофе, рассматривая фотографии с мест преступлений. Некоторые профессиональные деформации шокируют обычных людей.
– И не поспоришь, – пробормотал Лестрейд. Он никогда об этом не задумывался, но начинал понимать, что всегда считал Джона в первую очередь солдатом, а не доктором, видимо, его реакции и то, как он себя держал, до сих пор носили чёткий армейский отпечаток. Инспектор знал, что Джон спокойно переносит самые неприятные преступления, но списывал это на опыт нахождения в зоне боевых действий. Однако пусть он и служил военным врачом несколько лет, Джон явно обладал умениями, сильно превосходящими оказание первой помощи при травмах. Например, мог оценить состояние здоровья кишечника одного упрямого инспектора, отказывающегося ехать в больницу.
Двадцать минут спустя Лестрейд удобно лежал на диване в гостиной 221-б с поднятыми ногами и закатанными рукавами. Джон сидел рядом и закреплял на его руке манжет для измерения кровяного давления.
– 80/40, – заявил Джон минутой позже, снимая манжет и профессиональным движением вешая стетоскоп на шею. – При том, что ты лежишь на спине. То, что ты в таком состоянии вообще мог стоять, впечатляет.
– Я польщён, – Лестрейд улыбнулся в ответ. – Что теперь?
– Диарея – распространённый побочный эффект приёма антибиотиков. Семь и более приступов за последние 24-48 часов вполне могут вызвать потерю жидкости, достаточную для обезвоживания и понижения кровяного давления, что объясняет слабость и другие симптомы. Если восстановим баланс жидкости в организме, думаю, давление вернётся в норму. Я бы начал с капельницы, если не возражаешь, и перепроверить давление ещё пару-тройку раз.
Лестрейд положил руку на подушку.
– Дерзай.
Через пятнадцать минут из левого локтевого сгиба Лестрейда торчала игла капельницы, а из стены у него над головой – гвоздь с литровым пакетом физ. раствора. Джон убрал лишнее, ещё раз быстро перепроверил лёгкие Лестрейда и скорость тока раствора, затем устроился на кофейном столике.
Лестрейд рассматривал новую, непривычную версию Джона, так сильно отличающуюся от обычной, будто впервые видел доктора Ватсона. Стетоскоп вокруг шеи, рукава закатаны, руки вымыты, глаза следят за капельницей и дыханием инспектора.
– Спасибо. За всё, – он указал свободной рукой на себя и стену. – И за то, что не устроил переполоха на месте преступления, хоть я и мешал тебе делать твою работу.
Джон дружелюбно улыбнулся.
– Нет, не мешал. Мне следовало спросить прямо, а не ждать, когда тебе станет хуже. И, – он кашлянул – вербальное проявление беспокойства. – Эм, прости за подставу с мобильником. Похоже, я обратился к… нетрадиционной диагностике?
Лестрейд со смешком отмахнулся:
– По-моему, это было гениально. Я было подумал, что это тлетворное влияние Шерлока, но… – лицо Джона приняло виноватое выражение. – Погоди-ка, так это и вправду влияние Шерлока?!
Джон сосредоточенно изучал пакет с физ. раствором.
– Нет, манипулятивным ублюдком я был всегда. А вот в вопросе манипулирования друзьями… ну, да. Немного.
– Погоди-ка, Шерлок поднимал твой телефон? – разинул рот Лестрейд.
– Нет конечно! Я уронил его предметное стекло. Знал, что он бросится его поднимать.
Лестрейд громко рассмеялся, но резко оборвал себя, когда ему в голову пришла другая мысль.
– Всё в порядке? – наклонился к нему Джон, взволнованный внезапной тишиной.
– Ага. Пытаюсь понять, как я отношусь к тому, что ты на мне используешь те же методы, что и на Шерлоке, – Лестрейд не смог до конца спрятать улыбку.
Тут хихикать начал Джон:
– Отсутствие воображения? – предложил он.
– Ну-ну, – фыркнул Лестрейд, теперь зная что к чему. Он повернулся на левый бок. – Однако меня мучает один вопрос.
Джон кивнул, ожидая продолжения.
– Ты повторял о слабости, будто был уверен. И был прав. Но сам я этого не говорил, только упоминал усталость. Так как ты узнал?
Джон вновь перевёл взгляд на пакет физиологического раствора.
– Ты опирался на стену. Ты никогда этого не делаешь, даже если очень устал. Я видел тебя после 48 часов на ногах, и ни разу ты не подпирал стены мест преступлений. Значит, слабость, которая подходила к остальным симптомам и пониженного уровня сахара в крови, и пониженного давления.
Лестрейд потрясённо молчал. Джон проявил себя не только как внимательный диагност. Джон ещё являлся внимательным другом, заметившим за вроде бы безобидным движением признак болезни.
– Чай с тостом осилишь?
– Ага, спасибо.
– Супер, – кивнул Джон, вставая.
Они перекусывали и беседовали, пока не опустела капельница. Джон вытащил иглу и ещё раз проверил давление инспектора.
– Давление в норме. Как чувствуешь себя?
– Отлично, – удивлённо подтвердил Лестрейд.
– От избытков жидкости избавиться не хочешь?
– С удовольствием, – хмыкнул Лестрейд.
Джон сложил пакет и трубку.
– Так. Сначала прими сидячее положение, медленно и аккуратно, – он наблюдал, как Лестрейд сел. – Хорошо, остановимся на секунду. Головокружение?
– Нет.
– Замечательно, – ещё пара секунд – и Лестрейд так же медленно встал. Джон отступил, когда инспектор твёрдо стоял на ногах. Инспектор ушёл в туалет.
Шерлок ворвался в комнату, драматично взмахнув пальто, как раз когда Лестрейд вернулся к дивану.
– Я с тобой разговаривал! – детектив уставился на Джона.
– Нет, ты разговаривал сам с собой, – поправил его Джон и через мгновение добавил: – и, возможно, Платоном, – он движением руки остановил то, что хотел ответить Шерлок. – Мы ушли больше двух часов назад, Шерлок.
– Нет, ты…
– Проверь время в смске, которую я тебе прислал.
Шерлок вытащил телефон и нахмурился.
– Вот именно, – кивнул Джон.
– Вы бросили меня с Донован. И Андерсоном, – мрачно обвинил их Шерлок.
– Да, это было жестоко, – Джон и Лестрейд переглянулись и начали улыбаться. – Лестрейду придётся выплатить им разовую премию за вредность.
Шерлок злобно посмотрел на соседа. Затем его глаза пробежали по Лестрейду и дивану.
– Гвозди в стене миссис Хадсон, Джон? – неодобрительно покачал головой он.
– О да, ведь единственный гвоздь под инфузионную систему угрожает нашему здесь проживанию больше, чем твои расстрелы стены от скуки, – Джон смерил его одновременно раздражённым и утомлённым взором, ясно говорящим «даже не начинай».
Лицо Шерлока ничего не выражало, но глаза заблестели. Лестрейд почувствовал вес этого внимательного взгляда, ищущего исходную патологию. Его решали будто задачку ради интеллектуального удовлетворения, а не оказания помощи. Если подумать, всё же разница между анализом Шерлока и Джона была довольно ощутима.
– Откуда у него обезвоживание?
– Тебя это не касается, – самодовольно ответил Джон, незаметно встав по стойке «вольно», лёгкое физическое напоминание, что он может быть также упрям, как сам Шерлок. – Поставлю-ка я чайник. Ты введёшь нас в курс дела или мне снова начать искать отсылки к Платону?
Шерлок фыркнул – «очевидно, что ты пытаешься отвлечь меня от состояния здоровья Лестрейда» – но в знак того, как далеко продвинулась их дружба, и как сильно Джон повлиял на поведение детектива, тот сменил тему. Позволил уважению к Лестрейду и вере в умения Джона победить свою природную любознательность.
Страдающий вздох Шерлока смягчила озорная улыбка:
– Почему ты так уверен, что это был Платон?
– А я не уверен, – беззаботно пожал плечами Джон. – Ты же знаешь, что я в греческом профан. Итак…
Шерлок усмехнулся и резко повернулся к Лестрейду. Когда Джон вернулся в гостиную с чаем, Шерлок расхаживал по комнате и размахивал руками, помогая жестами быстрее выражать смысл своих выводов. Джон поставил одну из кружек у кресла детектива, уселся в своё и молча наблюдал за Лестрейдом. Цвет лица инспектора был здоровым, он сидел ровно и сосредоточенно, заинтересованно и с ноткой раздражения слушал Шерлока.
Лестрейд покидал Бейкер-стрит двумя часами позже с четырьмя вещами: именем и биографией убийцы, списком йогуртов и пробиотиков от вызванной аугментином диареи, давлением 118/78 и новым уважением к доктору Джону Ватсону.
Глава 2.2.
Внезапная остановка и без того медленного печатания, сдержанный выдох, шуршание шерсти из-за враз напрягшихся мышц… Даже не отрываясь от микроскопа Шерлок точно знал, кто звонил.
– Гарри, – осторожно ответил Джон, натягивая на себя спокойную братскую искренность поверх очевидного напряжённого ожидания.
– Я этого больше не вынесу, на самом деле не вынесу, – сходу запричитала Гарри.
– Не вынесешь чего? – вздохнул Джон, закрывая блог.
– Эту отвратительную квартиру. Раковина засорилась, чёртовы Робертсоны снова орут, а ёбаная сигнализация сломалась пятый раз за месяц. Из-за неё я всю ночь не могла уснуть.
– Мне казалось, ты ищешь новую квартиру.
– Ага, только я всё ещё живу здесь, не так ли? – взъерепенилась Гарри.
Джон закрыл глаза и медленно выдохнул.
– Есть какие-нибудь варианты? – он попытался вернуть разговор в продуктивное русло.
– Без второго источника дохода? Ни хера, – фыркнула Гарри. – Если бы она…
– Нет. Гарри, нет. Мы об этом не говорим, помнишь? – после последнего едкого монолога о Кларе, в котором Гарри отказалась даже называть её по имени, Джон безапелляционно заявил, что участвовать в таком дурдоме не намерен.
– Я не собиралась…
– Собиралась. Так что перестань, – устало, но твёрдо сказал Джон.
– Нет, я… – Гарри вздохнула. – Я просто хочу спать.
– Так поспи.
– Не могу! Ты меня вообще слушаешь? – тонко взвизгнула Гарри.
Джон опять медленно выдохнул, сжав переносицу.
– Позвони домовладельцу по поводу раковины.
– Срать мне на эту раковину.
– Тогда воспользуйся берушами и закрой глаза, пока Робертсоны не угомонятся, – Джон изо всех сил старался не сорваться.
– У меня нет берушей.
Следующий вздох стал менее размеренным.
– Ты мне позвонила, чтоб поругаться? Потому что я не представляю, чем ещё тебе помочь, Гарри.
– Янергаюсь, – бормотание Гарри звучало смазано.
Глаза Шерлока не отрывались от микроскопа:
– Да повесь наконец трубку.
Джон коротко глянул на него, пока его мозг бешено пытался разобраться, отчего ему вдруг стало неуютно: внутреннее чувство опасности било пока неопределённую тревогу.
– Я тебя умоляю, – Шерлок повернулся лицом к комнате. – Мне даже её голос слышать нет необходимости, чтобы понять, что она пьяна и её тянет поспорить. Другой вопрос, почему ты всё ещё это терпишь, – Джон нахмурился, а Шерлок скучающе продолжил: – Обычно ты обрываешь разговор ещё на первой минуте.
Разумеется, Шерлок был прав. Обычно Джон клал трубку, как только становилось ясно, что Гарри нетрезва и не желает никого слушать. Тогда почему он всё ещё с ней разговаривает?
Осознание пришло резко: его нехорошее предчувствие было ничем иным как врачебной интуицией. Необъяснимым, но всегда верным знанием, что что-то не так. Он мгновенно восстановил в голове всю беседу, ища подсказки, что же он пропустил, и…
О.
Блять.
– Гарри, – Джон вскочил, автоматически принимая боевую стойку от выброса адреналина. – Гарри, какая сигнализация сработала ночью?
Заинтригованный внезапными переменами в Джоне, Шерлок подошёл поближе, чтобы лучше слышать другую сторону диалога.
– Какая разница? Постоянно такое происходит, и пожарные говорят, что всё в порядке. Ни огня, ничего. Я просто… – Гарри замолчала.
– Нет, Гарри, не смей засыпать.
– Но ты сказал…
– Забудь, что я сказал, – голос Джона заставлял к нему прислушаться.
– Джон, – Шерлок склонил голову, слушая Гарри. – У неё язык заплетается. В таком состоянии алкогольного опьянения она не способна…
– Она не пьяна, Шерлок, – рыкнул Джон, полностью сосредоточенный на телефоне. – Гарри, выходи из квартиры.
– Чёрт. Я устала, Джон. Я просто…
Шерлок не успел раскрыть рта, когда Джон повернулся и указал на него пальцем:
– Нет, не пьяна. Я прекрасно знаю, как звучит её голос, когда она выпьет, и сейчас не тот случай, – он вернулся к разговору. – Гарри, послушай. Срочно выйди из квартиры.
– Джон…
– Гарри, – голос Джона был спокоен, настойчив, без намёка на панику. Голос человека, знавшего, как отдавать приказы, и как требовать их исполнения. – Послушай меня внимательно. Огня нет, потому что сработала не дымовая пожарная сигнализация, а чёртов индикатор окиси углерода. Ты чувствуешь усталость, потому что твоя квартира наполняется угарным газом, и тебе не хватает кислорода. Мне нужно, чтобы ты немедленно вышла.
– Но…
– Нет, Гарри. Немедленно. Подойди к двери, – он подождал секунду, давая ей время. – Ты у двери?
– Погоди… – изнурённо проворчала Гарри.
– Я понимаю, ты устала, но это важно. Сделай это как можно скорее. Скажи, когда будешь у двери.
– Окей. Открываю дверь.
– Хорошо, иди к выходу из здания. Говори со мной, – поддержал её Джон. Спина доктора была пряма как доска. Он повернулся к Шерлоку. – Вызови пожарный наряд и скорую к её дому сейчас же, – он сощурился, когда Шерлок раскрыл рот и достал мобильник. – И не притворяйся, что не знаешь её адрес.
Шерлок принял вид провинившегося ребёнка, пока звонил.
– Отлично, выходи и сядь на ступеньки. Вот так. Сидишь? Молодец. Дыши глубоко, вдох через нос, выдох через рот. Медленно и размеренно. Да, хорошо. Продолжай.
Закончив разговор со службой 999, Шерлок воспользовался паузой в беседе Джона.
– Я не слышал сигнализации на заднем фоне. Возможно…
– Похоже, она срабатывала впустую пять раз за этот месяц. Гарри вполне могла вытащить батарейки. В её духе, – тон Джона не допускал спора. – Как себя чувствуешь?
– Немного… яснее? – Гарри дышала в соответствии с его инструкциями. Сам Джон тоже облегчённо выдохнул.
– Замечательно. Продолжай, ты всё делаешь правильно.
Несколькими минутами позже звук дыхания Гарри перебил быстро приближающийся вой сирен и хлопанье дверей. Один из фельдшеров забрал у неё телефон, пока второй проводил быстрый осмотр. Он выслушал Джона, назвал больницу, в которую отвезут его сестру, уверил Гарри, что её брат позже с ней свяжется, и повесил трубку.
Джон положил сотовый на стол и уставился в окно.
– Джон…
– Раздражительность и беспокойство – ранние симптомы гипоксии. Добавь сонливость – и получишь классические признаки отравления угарным газом.
– Я… не должен был предполагать, что её поведение обусловлено алкоголем, – Шерлок умудрился одновременно извиниться и выразить злость на самого себя за ошибочные выводы.
– Я сам почти упустил это, – Джон потёр лицо и облокотился на стол правой рукой.
– Но не упустил.
– Хочешь сказать, что сам промахнулся? – улыбнулся Джон.
Губы Шерлока изогнулись.
– Оставлю прерогативу прийти к определённым выводам тебе.
Джон тихо фыркнул, уронив подбородок на грудь и расслабившись.
– Чаю? – предложил Шерлок.
Джон поражённо обернулся, а Шерлок уже надевал пальто и шарф вместо того, чтобы включить чайник.
– Ага, – Джон с лёгкостью расшифровал истинное значение предложения детектива.
Он быстро шёл в ночном морозном воздухе, сжигая напряжение от проведения удалённой диагностики и излишний адреналин, благодарный Шерлоку за выбор окрестного маршрута. Когда они дошли до кафе, Джону сообщили по телефону, что у Гарри действительно небольшое отравление угарным газом, и после курса кислородотерапии её отпустят домой.
– Забыла, насколько ты хороший доктор, – поддразнила его Гарри, забирая свой мобильный у медсестры. – Спасибо, Джон.
– Просто убедись, что твой чёртов домовладелец починит сигнализацию, ладно?
– О, я нанесу ему визит вежливости, как только выйду.
– Мне его уже жаль, – ухмыльнулся Джон.
– Заткнись, – рассмеялась Гарри. – Я тебе позже перезвоню, ладно?
– Ладно. Спокойной ночи, Гарри.
– Спокойной ночи, Джон.
Джон вздохнул и посмотрел на небо, выискивая знакомые созвездия. Шерлок вышел из кафе и подошёл к Джону слева, присоединяясь к его астрономическим изысканиям. Детектив молча протянул ему стаканчик чая и встал достаточно близко, чтобы Джон смог взять дымящийся напиток, но при этом не давить своим присутствием.
Его самоназванный социопат-сосед, всегда без зазрения совести вторгающийся в его личное пространство и частную жизнь, был единственным человеком, который знал, когда стоит оставить его в покое.
– Если бы это был Майкрофт, я бы бросил трубку.
– Если это Майкрофт, ты всегда бросаешь трубку.
– Ммм, – подтвердил Шерлок. Он посмотрел, как Джон забрал стакан и греет об него руки. Лучше?
Джон коротко кивнул. Ага, спасибо.
Тишина по пути обратно к квартире была уютной, а чай – именно таким, как любил Джон.
Глава 3.3.
Трель телефона в два часа утра не предвещала для Джона ничего хорошего. Если в такое время звонили Шерлоку, скорее всего, Лестрейд требовал его мнения о каком-то деле. Для Джона это значило резкий подъём и бодрую трусцу за детективом вне зависимости от количества полученного сна. И он был благодарен своему боевому и медицинскому прошлому, которое позволяло ему и эффективно работать в опасных для жизни ситуациях, и оказывать первую помощь после бессонной ночи. Его медицинская сторона никогда бы не одобрила таких перегрузок у пациента.
Если же среди ночи звонили Джону… Что ж, при нынешнем положении вещей он автоматически предполагал, что это имеет отношение к Шерлоку: что этот горемыка угодил в переплёт, и от Джона требуются умения врача, дипломата и поручителя. Или что Лестрейд или Майкрофт опять потеряли Шерлока, потому что тот «думает» и не отвечает на сотовый. Затем его мозг переходил к более нормальным дошерлоковским причинам: Гарри напилась или в больнице, один из сослуживцев умер или ранен. Для всеобщего любимчика с тёплой улыбкой и скромным характером Джон был поразительно пессимистичен.
Он мгновенно проснулся и схватил телефон, нахмурившись при виде имени миссис Хадсон на экране.
– Миссис Хадсон? – низко ответил он, инстинктивно прослушивая её дыхание.
– О, Джон. Прости, что разбудила в столь поздний час.
Он почти видел её виноватое выражение лица. Её голос был ровным, на заднем фоне – тихо, разве что… это был всхлип?
– Что случилось? – продолжил Джон негромко, чтобы сохранить конфиденциальность. – С вами всё в порядке? – спросил он твёрдо, вылезая из кровати и одеваясь одной рукой.
– Что? Со мной всё хорошо, дорогой. Почему… – ей вдруг стало стыдно. Конечно, Джон волновался. Мальчики купили ей этот телефон для экстренных случаев, а она позвонила посреди ночи. – Ох, ну вот, опять я не подумала. Веду себя как глупая старуха. Прости, Джон. Мне стоило бы догадаться…
– Миссис Хадсон, всё хорошо, – боевые инстинкты отступили, поняв, что она в безопасности, и ей ничто не угрожает. Он буквально услышал её улыбку, на заднем фоне опять тихо всхлипнули. – Где вы?
– У миссис Тёрнер, – грустно ответила та.
– Стало быть, Дэнни умер? – Джон прикрыл глаза.
– Нет, пока нет. Но он… ну, он страшно дышит и больше не просыпается. Она позвонила мне, потому что не знала, что делать, так что я пошла к ней и теперь… – слова застряли у неё в горле.
– Хорошо, что вы там. Ей не следует оставаться одной, – поддержал её Джон. – Она вызвала участковую медсестру? – он перебросил телефон из руки в руку, натягивая свитер.
– Я ей позвонила, когда пришла. Подержала телефон у рта Дэнни и всякое такое, чтобы она послушала его дыхание. Она сказала дать ему морфин для начала.
– Отлично, – Джон зажал трубку плечом, завязывая шнурки. – Сколько?
– Полную капельницу. Так сказала медсестра. Так много.
Джон посчитал дозу в уме: 20 миллиграммов. Хорошо.
– Нет, не много, это нормально. Как он теперь дышит?
– Чуть лучше, но всё равно он выглядит так, будто ему… некомфортно? Не могу объяснить. Знаю, глупо звучит. В смысле, он же умирает, но…
– Но это не должно быть некомфортным, – Джон был полностью с ней солидарен. Прелести работы со смертельно больными на гражданке: в отличие от военно-полевой медицины, «прелесть» работы со смертельно больными на гражданке заключалась в их шансе на мирную смерть. – Медсестра уже в пути?
– Да, будет через полчаса, – миссис Хадсон вздрогнула, и её волосы зашуршали около динамика, когда она повернула голову к спальне Дэнни.
– Хорошо. Если миссис Тёрнер не против, я сейчас мог бы прийти и осмотреть Дэнни, – Джон знал, что миссис Хадсон разрывается между «я не хочу тебя беспокоить» и знанием, что её подруге нужна поддержка. Так что предложение было чистой формальностью, ведь независимо от ответа Джон уже готов был выйти. Однако не спросить было бы невежливо.
Миссис Хадсон облегчённо вздохнула:
– Ох, правда, дорогой? Ей станет лучше, если ты придёшь. Ты просил звонить в любое время, но ей не хотелось тебя будить, ведь Шерлок и так тебе спать не даёт.
Джон тихо хихикнул – как пара мамочек, честное слово.
– Сейчас буду.
– Спасибо, дорогой. Я ей передам.
Джон спрятал мобильный в карман, подхватил аптечку и спустился вниз. Он только открыл дверь в гостиную, не заглядывая внутрь, как голос Шерлока раздался со стороны дивана в кромешной тьме.
– С миссис Хадсон всё в порядке? – интонация Шерлока могла показаться ровной, обыденной, даже скучающей, но Джон услышал едва заметное беспокойство.
– Ты что, подслушивал? – Джон не заметил, чтобы за дверью кто-то был. Ему казалось, они покончили с этим вопросом после ультиматума, касающегося подслушивания. Шерлок презирал неприкосновенность личной жизни, особенно, когда скучал, и мог перемещаться совершенно незаметно, когда хотел.
– Не будь идиотом. Сейчас два часа ночи, ты уходишь с аптечкой через плечо. Кто-то позвонил и попросил помощи, но идти недалеко, ведь ты даже не взглянул на свою куртку. Вывод: миссис Хадсон требуются услуги врача, – Шерлок вздохнул, будто всё было очевиднее некуда. – Она в порядке? – повторил детектив.
Ещё до того, как глаза Джона приспособились к темноте, и он увидел, как очертания головы и сложенных ладоней лежащего на диване Шерлока повернулись к двери, доктор почувствовал тяжёлый изучающий взгляд.
– С ней всё хорошо, – снова слова поддержки, но как же они отличались от тех, которые он говорил миссис Хадсон. По смыслу обе фразы подразумевали утешение, но для миссис Хадсон на первом плане были честность и нежность, а Шерлоку достались сухие факты. Врачебный опыт бессознательно оценивал собеседников и подкидывал разные ответы для разных людей. – Я ушёл к миссис Тёрнер.
Шерлок молчал, пытаясь понять, чем вызвана такая срочность.
– Дэнни поплохело. Хочу посмотреть, могу ли я помочь.
– Дэнни? – переспросил Шерлок.
– Да, Дэнни. Племянник миссис Тёрнер? – Джон сердито вздохнул. – Ты же слышал, как миссис Хадсон о нём рассказывала?
Взгляд Шерлока намекал, что нет. Джон покачал головой.
– Ну да, – он взмахнул правой рукой, левой крепче сжимая ручку сумки. – Неважно. Стёрто. Какая разница, – он вновь вздохнул и повернулся к лестнице. – Мне надо идти.
– Дэнни умирает.
Джон мгновенно узнал эти интонации, говорящие «я только что наткнулся на что-то интересное и собираюсь как следует в этом покопаться».
– О нет, – он обернулся вовремя, чтобы увидеть, как Шерлок встал.
– Что нет? – нетерпеливо и непонимающе спросил Шерлок.
– Нет, ты остаёшься здесь, – Джон закрыл собой дверной проём.
– В самом деле, Джон. И двадцати четырёх часов не прошло с нашей первой встречи, а ты консультировал меня по поводу трупа, – он бросил на Джона взор, в котором явно читалось «честно, ты считаешь, умирающий человек может меня шокировать?» Действительно, он предпочитал мёртвых, которых находил более занимательными и изысканными, живым, усложняющим простой процесс умирания, но ему было скучно. Он мог бы извлечь пользу из этого дела. – Мёртв, умирает, это одно и то же, – он махнул рукой.
– Совсем нет, – Джон растянул первое слово, его голос зазвучал низко и опасно. Шерлок слышал этот тон слишком редко, чтобы сразу распознать, а вот Майкрофт познакомился с ним через пару минут после знакомства с самим Джоном. – И я вовсе не о тебе волнуюсь, – с удивлением фыркнул он, мол «как ты можешь быть таким идиотом?» Джон был одним из немногих, кто мог озвучить подобную мысль и остаться с нетронутой самооценкой. – Шерлок, Дэнни не повод для расследования, не предмет для твоих чёртовых опытов. Он двадцативосьмилетний парень, который умирает от рака, и о котором заботится его расстроенная тётушка. Последнее, что им нужно…
– …это моё присутствие, – утвердительно закончил за него Шерлок.
– Именно, – у Джона поникли плечи, а в глазах мелькнуло чувство вины, правда, и злость никуда из них не делась. Он провёл ладонью по лицу, – Слушай, мне… Мне действительно надо идти.
Шерлок упал на диван и прислушался к звуку удаляющихся шагов. Когда всё стихло, он опять принял свою коронную позу для размышлений, уткнувшись взглядом в потолок.
* * *
Миссис Хадсон встретила Джона у двери миссис Тёрнер, поторапливая его движениями руки и стоящими в глазах слезами.
– Как они? – одновременно сочувственно и оценивающе спросил Джон.
– Держатся, дорогой, – печально ответила женщина.
Джон кивнул и проследовал за ней наверх по ступеням, повернул направо и тихонько постучал по открытой двери. Миссис Тёрнер подняла голову от кровати и обернулась. На её глаза навернулись слёзы, хотя она и благодарно улыбнулась.
– Ох Джон. Спасибо, что пришёл. Я не хотела тебя будить, но…
Несмотря на то, что по своей природе Джон был добродушным и человечным, в большинстве ситуаций он предпочитал избегать прикосновений. Солдат-Джон – вдвойне, если оказывался в стрессовых и опасных условиях во время боевых действий. Однако врач-Джон инстинктивно понимал терапевтический эффект человеческого контакта и не задумываясь положил руку на плечо миссис Тёрнер.
– Вы же знаете, с кем я живу. Думаете, у меня устойчивое расписание дня? – чуть улыбнулся он.
Она влажно хихикнула и согласилась:
– Нет, не думаю.
– И если я прошу звонить в любое время, я имею в виду именно это, – ласково, но твёрдо напомнил Джон.
– Спасибо, – она сжала его руку на своём плече.
Джон кивнул и отошёл к комоду у изножья кровати, чтобы устроить на нём аптечку. Формально Дэнни не являлся его пациентом, да и Джон не был специалистом в области оказания паллиативной помощи, но он справлялся о состоянии здоровья молодого человека у миссис Хадсон и миссис Тёрнер и предлагал помощь в любом доступном ему виде. Он надел перчатки, повесил стетоскоп на шею и вернулся к Дэнни.
– Дэнни, это Джон Ватсон. Я осмотрю тебя и постараюсь устроить поудобнее.
Он нагнулся и заглянул парню за уши, затем проверил его грудь.
– Как давно он без сознания?
– Около двадцати четырёх часов, – хлюпнула носом миссис Тёрнер.
– Как часто ему дают лекарства? – Джон оторвал взгляд от часов, посчитав ритм дыхания Дэнни.
– Морфин каждые два часа.
Джон передвинул стетоскоп с трахеи Дэнни на его грудь, послушал верхние доли лёгких и сердцебиение; посмотрел на часы, измеряя пульс, затем провел аускультацию живота; слегка повернул Дэнни к себе, устроив парня на левом боку, и прослушал нижние доли лёгких. Джон вновь повесил стетоскоп на шею.
– Ему давали лоразепам? – спросил он, прощупывая живот пациента.
– Противотревожный препарат? У нас он есть, но я его не использовала с тех пор, как он перестал просыпаться, – миссис Тёрнер замерла от внезапно охватившего её волнения, широко распахнув глаза и схватившись за сердце. – О нет, мне не надо было останавливаться?
– Нет, нет, всё нормально, – успокоил Джон, изучая ногти Дэнни и проверяя напряжение пульса в его лучевой артерии, потом аккуратно положил руки парня на кровать и присел на корточки у него в ногах. Джон поднял одеяло и проверил температуру и цвет кожи на ступнях и икрах больного. – Ребята из Макмиллана или участковая медсестра делали ему сегодня инъекции?
– Нет.
– Ясно, – пробормотал Джон себе под нос, опускаясь на пятки.
– Что думаешь? – миссис Тёрнер промокнула глаза салфеткой.
– Я поговорю с медсестрой, когда она придёт, она лучше осведомлена о его состоянии, но я бы дал ему дозу лоразепама, если вы не против.
Миссис Хадсон ушла на кухню, послышался звук открывающейся и закрывающейся двери холодильника. Она вернулась в комнату и передала Джону бутылочку.
– Как мне определить, что он ему нужен, когда Дэнни в таком состоянии? – миссис Тёрнер указала на племянника. – Неужели я упустила…
– Нет-нет, – Джон подождал, пока она посмотрит на него. Он так и сидел на корточках, оставаясь с ней на одном уровне. – Вы очень хорошо за ним ухаживаете. Честно, – он кивнул миссис Хадсон, отмерил дозу в 1 миллиграмм лоразепама и указал на кожу у рта и глаз Дэнни. – Видите тут некоторое напряжение? – он чуть отодвинул пипетку, зажатую между щекой и нижней десной Дэнни, и медленно налил туда лекарство для всасывания через слизистую.
Обе женщины кивнули.
– Мне кажется, что именно это я имела в виду, – задумчиво добавила миссис Хадсон, вспоминая свою попытку описать по телефону, как некомфортно Дэнни себя чувствовал.
– Скорее всего, – согласился Джон. – Морфин облегчает боль и, соответственно, исчезает вызванное болью напряжение. В противном случае нужно изменить либо дозу, либо лекарство. Однако иногда это небольшое напряжение становится единственным признаком беспокойства или тревоги, которые очень распространены у близких к смерти пациентов.
Миссис Тёрнер икнула.
– Значит, он скоро… – она задохнулась. – В смысле, я знаю, что ему нехорошо, что он… – ей пришлось приложить усилие, чтобы произнести следующее слово: – умирает, – она посмотрела на бледное лицо Дэнни, затем на Джона. – Но… Как скоро?
Джон и сам тихо вздохнул – очень сложный вопрос.
– Каждый умирает, когда приходит время. Точно сказать не могу, но могу объяснить, что увидел.
Миссис Хадсон обнимала миссис Тёрнер за плечи, пока Джон рассказывал, что цианотичный цвет конечностей, пятна и пониженная температура ног Дэнни свидетельствуют об ослаблении циркуляции крови, потому что функции тела начали отключаться, и кровоток сохранился лишь в области жизненно важных органов; слабый пульс, замедленное дыхание, атония кишечника – от лекарств и приближающейся смерти; и наконец, что бессознательное состояние может продолжаться часами или днями, но распространено мнение, что пациент слышит их разговоры.
– Его дыхание… – миссис Тёрнер закусила губу, прислушиваясь к тихому, булькающему, влажному звуку на каждом вдохе племянника. – Это ведь предсмертный хрип, да? Как в телевизоре показывают.
Джон кивнул, про себя проклиная глупость медицинских программ на ТВ. Слишком часто правдой жертвовали в угоду драме. Он давно такого не смотрел, особенно после Афганистана. Шерлок, кричащий на реалити-шоу и ток-шоу, забавлял Джона, как и наблюдение за постигающим всю тупость человечества детективом. Медицинские же программы были развлекательными лишь до тех пор, пока качание головой и неверящий смех не сменялись жгучим бешенством, когда доктор вспоминал настоящих пациентов. Люди приходили к нему с пугающе опасными заблуждениями, касающимися собственного здоровья; иные страдали от ужасных болезней или травм, а их страдания преуменьшались, неумеренно драматизировались или высмеивались в глупых телевизионных шоу.
– Да, но всё не так плохо, как показывают в ящике. Это не причиняет ему неудобств.
Глаза миссис Тёрнер в неверии распахнулись. Джон ласково улыбнулся:
– Я знаю, звучит ужасно, но это всего лишь слюна в горле. Мышцы расслабились, и он не сглатывает, как это обычно происходит. Когда я прослушивал его лёгкие, жидкости там не было. Кажется, будто он тонет, но на самом деле это не так.
Лицо миссис Тёрнер исказилось.
– А нет ли способа эту жидкость… убрать?
Даже если для умирающего это было безвредно, для окружающих булькающие звуки приносили дискомфорт, Джон это прекрасно понимал.
– Отсосы обычно не помогают, к тому же могут навредить…
– О нет, я этого не хочу, – быстро перебила его миссис Тёрнер.
– Я знаю. Есть специальные лекарства, скополамин к примеру, которые могут подсушить выделения. Я поговорю с медсестрой о пробной дозе из аптечки, когда она придёт.
– Спасибо… о боже, – миссис Тёрнер перестала поправлять одеяла, когда её рука наткнулась на небольшое влажное пятно. Она начала вставать, – Пойду принесу полотенца…
Миссис Хадсон, будучи на полпути к двери, едва не подпрыгнула от трели дверного звонка и поспешила вниз по лестнице.
– Мы с медсестрой обо всём позаботимся. Когда вы последний раз спали в своей кровати? – спросил Джон, заметив потёртость стула, на котором она сидела.
– Я вздремнула утром, когда приходила медсестра из Макмиллана. Просто… с тех пор, как он в таком состоянии, я боюсь оставлять его. Не хочу, чтобы он умер в одиночестве, – всхлипнула она.
– Мы с доктором Ватсоном сменим вас на посту, миссис Тёрнер. Почему бы вам с миссис Хадсон не выпить чаю, может, подышать свежим воздухом? Мы его не бросим, – сказала от двери Диана, участковая медсестра.
Миссис Тёрнер тепло, сквозь слёзы улыбнулась знакомому человеку.
– Диана, дорогая. Простите, что и вас втянула в это, – она закончила прежде, чем Диана успела её перебить: – Я знаю, что это ваша работа, но всё равно очень вам благодарна.
Диана хихикнула:
– Всегда пожалуйста. Миссис Хадсон ввела меня в курс дела, пока мы поднимались, и если доктор Ватсон не откажется мне помочь, мы устроим Дэнни с удобством и посмотрим, что ещё ему необходимо.
Джон согласно кивнул. Миссис Хадсон взяла миссис Тёрнер под руку:
– Пойдём, дорогая. Сделаю тебе чашечку чая.
Когда обе женщины покинули комнату, Диана подошла к Джону и протянула руку:
– Диана Вэстон. Рада наконец-то с вами встретиться, доктор Ватсон.
Джон крепко и тепло пожал её ладонь.
– Взаимно. И зовите меня Джон, пожалуйста.
– Что ж, итак, – Диана кивнула, поставила свою сумку рядом с сумкой Джона и достала бутылку с пульверизатором, толстые одноразовые салфетки и перчатки. – Приступим? – она указала на мокрое одеяло.
Полчаса спустя Диана зашла на кухню и поговорила с миссис Тёрнер, которую после проводили обратно в спальню. Дэнни в чистой пижаме лежал в свежезастеленной постели, мочевой катетер обеспечивал сухость и комфорт, под его пятками и вдоль левого бока лежали подушки, облегчая давление на тело, а поток воздуха от вентилятора уменьшал возможность нехватки воздуха.
– Он выглядит таким умиротворённым, – вздохнула миссис Тёрнер, её глаза заблестели. – Даже этот жуткий звук стал тише.
– Я сделала ему укол скополамина, чтобы понизить количество вырабатываемой слюны. Это не всегда полностью решает проблему, но точно помогает.
– Я всё понимаю. Он выглядит так, будто ему… уютно. Спасибо вам обоим, – миссис Тёрнер с тёплой дрожащей улыбкой перевела взгляд с Джона на Диану.
Они сидели в комнате ещё десять минут, миссис Тёрнер вспоминала различные эпизоды из детства Дэнни, когда телефон Дианы зазвонил. Когда она выходила из спальни, мимо неё проскользнул кот миссис Тёрнер. Диана обернулась и многозначительно посмотрела на Джона прежде, чем спуститься в холл. Вернувшись через несколько минут, она обнаружила кота на кровати Дэнни у его ног.
– Если вам надо уходить, я могу остаться, – предложил Джон, переводя взгляд с Дианы на кота и обратно. Медсестра подошла к изножью постели.
– Они всего лишь уточняли дозу. Всё в порядке, – тихо сказала Диана. Она наклонилась к миссис Тёрнер и тихо заговорила, глаза женщины широко открылись. Она передвинула стул к голове Дэнни, нежно касаясь его лица и шепча что-то.
– Что такое, дорогой? –спросила появившаяся из кухни миссис Хадсон.
Джон пересёк комнату и объяснил важность внезапного появления животного. В Афганистане он некоторое время провёл в полевом госпитале, при котором жила лохматая дворняга. У пса была природная чуйка на инфекции, он никогда не обнюхивал бывшие в употреблении бинты или трубки, так что врачи его специально прикормили. Его присутствие успокаивало лучше некоторых лекарств. Немного потребовалось времени, чтобы все поняли: когда пёс устраивался около койки больного, смерть наступит в следующие двадцать четыре часа. Без исключений.
Миссис Хадсон тихонько всхлипнула и сжала руку Джона. Она ласково погладила кота по голове и вернулась к миссис Тёрнер.
Пятнадцатью минутами позже кот душераздирающе мяукнул, и Дэнни испустил последний вздох под шёпот своей тёти, говорящей, как она его любит.
В квартиру Джон вернулся около семи утра после того, как подтвердил время смерти, помог с телефонными звонками и посмертным уходом, дождался гробовщика и отпоил чаем миссис Тёрнер и миссис Хадсон. Шерлока нигде не было видно. Джон заглянул в холодильник, пришёл к выводу, что слишком устал для перекуса, и поднялся к себе в спальню, где рухнул на постель и уснул.
Он проснулся через семь часов из-за оповещения о поступившем сообщении – Шерлоку требовалась помощь с токсичностью наперстянки как причиной смерти, за чем следовал длинный список лекарств. Джон уставшими глазами пробежал по названиям, подробно, но кратко ответил Шерлоку, дав тому всю необходимую информацию, и фыркнул от нового комментария об умственных способностях Андерсона.
Пока Шерлок развлекался с ярдовцами на расследовании, у Джона появилось время насладиться тишиной. В гостиной его поджидал конверт с его именем. Конверт, который явно свидетельствовал о том, что Шерлок в какой-то момент возвращался в квартиру, поскольку был вскрыт по верхней кромке швейцарским ножом. В груди Джона заклокотала ярость, хотя обычно он смиренно переносил выходки соседа. Они делили на двоих жилое пространство, еду, друзей, расследования… хотя бы его почту Шерлок мог оставить в покое?!
Джон со вздохом вытащил открытку, и медленная ласковая улыбка разгладила злые морщинки на его лице. Слова, написанные витиеватым почерком миссис Тёрнер, лишили его воздуха: «Я всегда верила, что Господь находит для каждого самое подходящее место. Он привёл Вас к Шерлоку, а прошлой ночью, Он решил прислать Вас ко мне. Я надеюсь, Шерлок знает, как ему повезло с Вами. Вы настоящее чудо, и я Вам безмерно благодарна».
Джон благоговейно убрал открытку в конверт: его с отставки не благодарили столь искренне. Он уже забыл, как это бывает, на что он способен отдельно от Шерлока и его детективной работы. Он зарычал, снова вспомнив, что сосед тоже прочитал написанное; представил, как тот ворчит про бесполезность сантиментов и заботы о других людях, затем возвращается на место преступления.
Однако когда Джон вошёл в кухню, столешница оказалась чиста, а чайник – не загажен очередным экспериментом. На дверце холодильника обнаружилась новенькая бутылка молока, которой не было семь часов назад.
Шерлок никогда не напишет благодарственную открытку, он не склонен к громким проявлениям признательности и похвалы. И всё же это не значило, что у него не было чисто шерлокианского способа выразить одобрение и иные чувства. Видимо, он открыл конверт из-за любопытства и презрения к чужому личному пространству: ему явно хотелось знать, что произошло ночью у миссис Тёрнер. Если бы написанное сухо излагало только факты, которые помогли бы восстановить картину произошедшего, или того хуже – скучнейшие сантименты, детектив бы просто отбросил открытку в сторону, ничего бы не изменилось в захламлённом состоянии кухни.
Так что с довольной сокровенной улыбкой Джон приступил к приготовлению чая. Ему ничто не мешало, и он точно знал, что это значило.
Продолжение тут.
Название оригинала: And A Doctor
Автор оригинала: stillwaters01
I need an assistant!: Леди Шемрок
Рейтинг: PG-13
Размер: миди
Персонажи: Шерлок|Джон
Описание: Только когда окружающие видели Джона за работой, когда он применял всю обширность своих знаний и навыков в мирной жизни, только тогда они начинали понимать.
Что дело не в свистящих мимо пулях, СВУ и оказании помощи под огнём. Что понятие «доктор» включало в себя огромное количество умений.
И что Джон чертовски хорош в них всех.
Предупреждения: некоторое количество медицины
Примечания: за поправку ошибок угощу пиченьками
ПрологПролог
Все знали Джона как врача.
Многие знали его как солдата.
Почти никто не мог отличить одно от другого.
С тех пор, как в жизни Джона появился Шерлок, люди обращались к нему «доктор Ватсон»: домоправительницы, бездомные, работники Скотленд-ярда, гении преступного мира, опорная колонна Британского правительства и даже сам Шерлок в памятный день их знакомства.
Они все использовали обращение «доктор», и все имели крайне смутное представление о его истинном значении.
Это недопонимание сводилось к двум пунктам: Шерлоку и подмене понятий.
В отличие от эксцентричного, гениального, бесценного и невыносимого Шерлока Джон был по природе своей человеком скромным, гениально компетентным в своей работе, но незаметным, потому что умалчивал о своих талантах и хвалил чужие. Когда чужие таланты включали умения Шерлока Холмса, Джон сливался с задним фоном без лишних усилий – Шерлок своим присутствием затмевал всех. Люди говорили «доктор Ватсон», однако представляли не образованного умелого терапевта, а просто Джона Ватсона, непонятного друга Шерлока Холмса, соседа по квартире и блогера, неотъемлемую часть консультирующего детектива. Они видели мужчину с военной выправкой, который когда-то, как им шепнули в курилке, был военным врачом.
В этих двух словах и скрывался корень всех зол – военный врач. Эти слова меняли всё. Почти никто их не разделял: ни его психолог, ни Сара во время собеседования, ни Шерлок, попавший в ту же западню и быстро исправивший свой вердикт с «вы врач» на «вообще-то, вы военный врач». Связывая эти понятия в одно – «военный врач» вместо «военный и врач» – люди подчиняли одну часть другой. Таким образом гражданский, которого знал Лондон, стал мужчиной, когда-то служившим врачом в горячей точке, и приставка «доктор» к его фамилии выражала уважение к его службе. Как будто отставка делала Джона ещё и отставным врачом, а единственное применение его медицинским талантам осталось погребено в песках Афганистана. Будто доктор Ватсон не существовал без капитана Ватсона.
Только когда окружающие видели Джона за работой, когда он применял всю обширность своих знаний и навыков в мирной жизни, только тогда они начинали понимать.
Что дело не в свистящих мимо пулях, СВУ и оказании помощи под огнём. Что понятие «доктор» включало в себя огромное количество умений.
И что Джон владел ими всеми в совершенстве.
Глава 1.1.
Лестрейд искренне полагал, что не нанимался работать подпоркой на полставки.
Многие подпирали стены или косяки, когда анализ места преступления затягивался на часы, но Лестрейд в их число не входил. Он мог стоять рядом, но не облокачивался, как бы ни устал. Как начальник, подающий пример своим подчинённым, Лестрейд отказывался даже в теории скомпрометировать процесс сбора улик. А как человек с твёрдыми моральными принципами он демонстрировал уважение к жертвам преступлений, которые расследовал, не обращая внимания на усталость и посвящая всего себя служению правосудию.
Так что когда Лестрейд незаметно отступил назад, и его спина прислонилась к облезающей стене, стряхивая на пол облако краски жуткого оранжевого цвета, это было показательно. Однако лишь для тех, кто не только часто видел инспектора, но и подмечал самые незначительные детали.
Шерлок не прекращал ритуального танца вокруг трупа в центре комнаты.
Джон же, внимательно наблюдавший за детективом, оказался рядом с Лестрейдом за четыре быстрых шага и уверенно встал перед ним с видом человека, желающего обсудить важную информацию, при этом заслонив Лестрейда от большей части помещения.
– Всё в порядке?
– Да, нормально, – удивился Лестрейд внезапному вниманию.
Джон прищурился: на инспектора смотрел человек, насквозь видящий наглую ложь и привыкший к уклончивым ответам.
– Поздно лёг. Похоже, отсутствие сна сказывается. Я уже не так молод, в конце концов, – легкомысленно, но невесело хмыкнул Лестрейд.
Джон едва заметно улыбнулся, по-товарищески разделяя его шутку. Однако взгляд доктора стал острее, отчего его лицо приобрело сходство с выражением лица Шерлока, когда тот работал над особо интересным делом. Лестрейд почти видел, как мозг Джона собирает ему одному доступную информацию, строит гипотезы, приходит к каким-то выводам. Он не привык, что кто-то кроме Шерлока осматривает его столь пристально. Это было… странно. И немного некомфортно, так что пришло время сменить тему.
– Шерлок что-нибудь нашёл? – Лестрейд махнул рукой в сторону убитого.
Джон оглянулся через плечо на метания детектива, затем пожал плечами:
– Очень возможно, разве что существует какая-то иная причина, почему он бормочет под нос Платона. По крайней мере, мне кажется, что это Платон. Мне никогда не давался греческий.
Лестрейд рассмеялся, откидывая голову назад и вздыхая в потолок.
– Бедняга. Что, часто приходится с подобным сталкиваться?
Лицо Джона приняло выражение многострадальной терпеливой симпатии, которое появлялось исключительно по отношению к Шерлоку. Затем в его глазах на секунду мелькнул тот же оценивающий взгляд, который сразу потеплел, а на губах появилась улыбка.
– Здесь хотя бы Майкрофта нет. Если они окажутся в одном и том же месте, когда Шерлок в таком настроении, то полчаса будут ругаться на всё более непонятных языках. Честное слово, в один прекрасный день Шерлок придумает, как писать смс чёртовой клинописью, только бы брата позлить.
Лестрейд насмешливо фыркнул и сочувственно покачал головой.
– Не могу себе этого представить. Серьёзно. Как… – тут он прервал сам себя. – Погоди-ка. Как он может знать наизусть Платона в оригинале, но не знать, что земля вращается вокруг Солнца?!
Джон пожал плечами, всем своим видом говоря: «Я уже даже не пытаюсь понять, что он считает полезными знаниями».
Лестрейд безошибочно истолковал его молчаливый ответ и вернулся к первому вопросу:
– Как ты с ним ещё не свихнулся? – способность Джона иметь дело не с одним, а целыми двумя Холмсами на постоянной основе вызывала у него восхищение.
Джон просиял.
– На той неделе я записал его бормотание на латинском, пока он строчил тебе сообщения и требовал какое-нибудь дело, и при помощи сайта, который нашёл в интернете, вышло это расшифровать. Я спустился в гостиную, взял из его библиотеки книгу, которую он цитировал, и бросил ему на колени. Это заткнуло его на целых пять минут.
Лестрейд улыбнулся. Именно поэтому Джон и Шерлок подходили друг другу: доктор вполне мог постоять за себя.
– Тебе следовало это снять, – Лестрейд проморгался и посмотрел на Шерлока, затем опять на Джона. – И я настоятельно требую ссылку на этот сайт.
Джон полез в карман за мобильником, его глаза всё ещё выражали осторожное беспокойство.
– Ты уверен, что в порядке? Ты выглядишь… – он специально не договорил.
– Как дурак, – закончил Лестрейд. – Слишком долго разбирался с другим делом, а в 4:30 утра меня вызвали сюда. Стоило догадаться, что так будет. Честно, Джон, спасибо, но всё нормально, – он переступил с ноги на ногу.
Джон слабо кивнул, доставая телефон. Если бы Лестрейд его не знал, то готов был бы поклясться, что во внимательных глазах мелькнуло выражение «это был твой последний шанс». Доктор почти закончил набирать адрес сайта, когда мобильник выскользнул из его пальцев.
Лестрейд едва не подпрыгнул от громкого звука.
– Ты как? – спросил он на тихое ругательство Джона. Тот сжал и разжал пальцы левой руки пару раз.
– Ага, хорошо, – и начал было со вздохом наклоняться.
– Погоди, я подниму, – Лестрейд посмотрел на сжатую в кулак руку Джона. Потом отступил от стены и сам наклонился к полу. – Итак, – он начал распрямляться. – Это…
Когда темнота перед глазами расступилась, а белый шум оформился в голоса, Лестрейд обнаружил, что сидит на полу, опираясь спиной на стену, а пальцы Джона уверенно держат его левое запястье. Поблизости звучал голос Донован:
– …уверен? Раньше с ним такого не случалось.
Спокойный и уверенный голос Джона ответил:
– Один-два раза такое с каждым бывает. В медицине это называется ортостатической артериальной гипотензией. По сути, состояние, когда давление не успевает подняться при смене положения тела с горизонтального на вертикальное. Для точного утверждения надо бы несколько раз измерить давление, но происшедшее вполне подходит под этот диагноз.
– Ты уверен, что скорая не нужна? – волновалась Донован.
– Сердцебиение стабилизировалось, сознание возвращается. Никакая опасность ему не грозит. Если его поведение будет адекватным, когда он полностью очнётся, я не вижу необходимости в госпитализации.
– Именно, – проворчал Лестрейд, прочищая горло и открывая глаза. – Мне необходимо только, чтобы кто-нибудь объяснил, какого чёрта произошло.
– Вы упали в обморок, когда поднимали телефон Джона, – объяснила Донован. – Он говорит, что у вас давление упало, когда вы вставали. Хорошо, что он рядом оказался. Уберёг вас минимум от сломанного носа, – она поёжилась от воспоминаний, как Джон поймал вдруг бессознательного Лестрейда.
– Спасибо, – прошептал инспектор, глядя на Джона. Тот резко кивнул.
– Помнишь что-нибудь?
Лестрейд задумался.
– Помню, как моё поле зрения будто сузилось, затем чернота. Как упал не помню.
Джон посмотрел перевел взгляд с Лестрейда на Донован.
– Точно, типичная ортостатическая гипотензия, – он повернулся к Лестрейду. – Посиди пару минут – всё пройдёт.
– И потом он будет в порядке? – настаивала Донован. – Потому что он уже был… – она резко замолчала, когда инспектор сурово на неё глянул.
Джон сосредоточился на пульсе Лестрейда, навязчиво делая вид, что сказанное его не заинтересовало.
– Со мной всё будет хорошо, Донован. Дай мне пару минут, как Джон говорит. А ещё лучше присмотри за Шерлоком, а? – Он улыбнулся, когда она закатила глаза, и тихо добавил: – Пожалуйста.
Несколько эмоций промелькнули на лице Донован прежде, чем она согласно кивнула и ушла. Лестрейд вздохнул, потёр лицо и перевёл взгляд на Джона.
– Итак. Теперь готов сказать правду? – требовательно спросил Джон, хотя голос его звучал обманчиво легко.
– Что?
– Теперь, когда мы выяснили, что ты далеко не в порядке.
– Ты сказал, что это давление… – Лестрейд внимательно посмотрел на Джона. Чёрт побери, он был прав, тогда действительно был «последний шанс». До него вдруг дошло. – Ты специально уронил телефон. Ты знал, что случится.
А ему всегда казалось, что только Шерлок из их пары обладает высоко развитым умением манипуляций.
– Поэтому я стоял рядом, – Джон и не думал отпираться. Он не спускал с Лестрейда тяжёлого взгляда. – Ты всё утро выглядишь жутко, а Донован переживает о чём-то, о чём ты говорить не хочешь. Что происходит?
– Но как ты узнал… – Лестрейд не мог понять не только того, откуда Джон знал, что его давление упадёт, но и как подстроить обстоятельства. Неужели Шерлок так сильно на него повлиял?
Джон шумно выдохнул сквозь сжатые губы.
– Бледность, потливость, слабость. Самые вероятные подозреваемые – гипогликемия либо гипотензия. В отличие от Шерлока ты достаточно умён, чтобы есть во время работы, значит, гипотензия. Твой обморок подтвердил мои догадки, – он поднял запястье Лестрейда, переместив пальцы с лучевой артерии и ущипнув кожу на тыльной стороне кисти. – У тебя тахикардия и отвратительным образом пониженный тургор кожи, так что прибавь обезвоживание. Мне осталось выяснить причину.
Лестрейд удивлённо распахнул глаза от обилия посыпавшегося на него медицинского жаргона. Джон дал краткую профессиональную оценку его состоянию и пытался делать свою работу, а пациент мешал ему, не предоставляя необходимую для лечения информацию. Лестрейд прикусил язык и посмотрел на ситуацию под новым углом. Джон вздохнул.
– О чём говорила Донован? – его голос утратил часть профессиональной беспристрастности.
Лестрейд потёр лицо.
– Я попал в травматологию в понедельник вечером. Подозреваемый напал с ножом, – заметив, как потемнело лицо Джона, Лестрейд поспешил добавить: – Просто царапина, даже швы не потребовались. Рану промыли, выдали мне антибиотиков и послали домой. Всё было хорошо.
– Я могу проверить порез?
Лестрейд понимал и важность, и необходимость осмотра, так что приподнял рубашку. Чуть выше пояса его штанов, слева, проходила тонкая красная линия.
Джон присел на корточки, ещё больше укрывая Лестрейда от остальных людей в комнате, и аккуратно прощупал его живот. Когда доктор закончил, Лестрейд опустил рубашку.
– Поэтому она волновалась, а ты не хочешь в больницу.
Лестрейд кивнул:
– Дважды за одну неделю – это чересчур. К тому же, я неплохо себя чувствую. Нет необходимости напрягать скорую или сидеть в бесконечной очереди в травме. Всё же хорошо заживает, так?
– Ага, порез выглядит хорошо. А вот ты – отвратительно.
– Ну спасибо! Но если серьёзно, я действительно сегодня не спал. Мне надо немного посидеть, как ты и сказал, и буду как огурчик.
– Грег, – тихо обратился к нему Джон. Лестрейд немедленно подобрался, значит, редкое использование его имени достигло нужного эффекта. – Я понимаю, почему ты не хочешь возиться со скорой и больницей, но обезвоживание и пониженное артериальное давление могут быть опасными симптомами. Если с раной всё в порядке, не факт, что с твоим телом тоже. Мы не можем игнорировать то, что сейчас произошло, потому что мы оба знаем, что дело не в бессонной ночи. Я могу выручить тебя – никакой госпитализации – но в таком случае мне надо понять, могу ли я сам тебе помочь. Но пока ты не будешь со мной честен, у меня связаны руки.
Лестрейд был поражён страстью, логичностью и дружелюбностью в словах Джона, его искренним желанием помочь.
– Ты прав. Прости.
Джон устало, но открыто улыбнулся.
– Отлично. Ты сегодня ел?
– Ага. Тост и кофе по пути сюда.
Джон кивнул.
– Почему ты не спал?
Лестрейд покривился.
– Желудок расстроился. Не ел ничего необычного, так что решил, что подхватил какой-то скоротечный вирус или что-то вроде.
Джон сдержал порыв попенять ему «почему не сказал сразу?!»
– Рвота? – уточнил доктор.
Лестрейд смутился и покрутил головой.
– А. Диарея? – понимающе шепнул Джон, придавая их разговору ещё большую степень конфиденциальности.
Лестрейд неохотно кивнул. Джон незаметно вздохнул, переваривая эту информацию. Он никогда не понимал, почему никого не смущает рвота, а на обсуждение диареи едва ли не табу наложено. С медицинской точки зрения оба процесса одинаково опасны при достаточной продолжительности и тяжести приступов.
– Ты принимаешь антибиотики с вечера понедельника?
– Ага. Эти чёртовы таблетки огромны, – поморщился Лестрейд.
– Аугментин? – посочувствовал Джон.
Брови Лестрейда удивлённо поползли вверх:
– Именно.
Джон перебрал в памяти запасы медикаментов на Бейкер-стрит, и резко кивнул.
– Так, – он встал и протянул руку Лестрейду, – поехали.
– Не в больницу? Ты знаешь, что со мной? – инспектор жестом подозвал Донован.
– Не в больницу, – подтвердил Джон. – И да, почти уверен. В такси поговорим.
Джон помог Лестрейду подняться, крепко придерживая его за локоть, и мягко прислонил к стене.
– Дыши ровно. Если нужно, закрой глаза. Постой на месте и позволь телу приспособиться к изменению состояния.
Лестрейд тихо согласно заворчал, а Джон поставил Донован в известность, что забирает инспектора на Бейкер-стрит. Когда Лестрейд пришёл в равновесие и открыл глаза, он официально передал место преступления Донован.
– Держи меня в курсе и постарайся не провоцировать его, – он мотнул головой в сторону Шерлока.
Донован фыркнула, выражая одновременно волнение, разочарование и неудовольствие, затем тяжело взглянула на Джона.
– Позаботься о нём, – она перевела взгляд на Лестрейда, потом обратно на Джона. – Такси ждёт снаружи, – она помахала телефоном. – Я подумала, что оно вам понадобится.
Она в последний раз смерила обоих взглядом, как бы говоря: «Я сделаю, что смогу, но слишком долго наедине с ним без какого-то из вас – и я за нас всех не отвечаю». И вернулась к работе.
Джон с Лестрейдом благодарно и понимающе кивнули и двинулись к двери. Джон держался близко к инспектору, готовый поддержать того, если будет необходимо, но не путающийся под ногами. Снаружи Лестрейд вдруг встал как вкопанный.
– Погоди, а Шерлоку ты сказал? Он будет тебя искать.
Джон хмыкнул, вспомнив, как на их первом совместном деле его попросту забыли. Правда, сейчас такое происходило крайне редко. Шерлок привык, а в чём-то даже полагался на присутствие Джона на месте преступления, но при этом всё-таки оставался Шерлоком. Тем гением, который на протяжении двадцати четырёх часов вёл беседы со своим соседом по квартире, не замечая, что тот был в Дублине. И это при затишье в расследованиях.
– Рано или поздно, – исправился Лестрейд, видимо, вспомнив то же, что и Джон.
– Ага, – смешок Джона звучал и смиренно, и ласково. – Я ему из такси напишу. Пройдёт где-то час прежде, чем он заметит, что нас нет.
Когда они уходили, Шерлок бормотал что-то себе под нос, хотя греческий начал перемежаться свойственной детективу пулемётной очередью английского. Далее он перейдёт с озвучивания своих мыслей к формулированию нормальных вопросов или начнёт искать благодарных слушателей. Однако Джон уже хорошо разбирался в деталях поведения Шерлока, потому знал, что произойдёт это нескоро. Попытки достучаться до него сейчас ни к чему не приведут: даже если он что-то и услышит, то сразу же сотрёт поступившую информацию и позже всё равно будет выглядывать Джона. А вот сообщение он всегда может перечитать.
Устроившись в такси, он отправил смс и продолжил расспросы:
– Всё началось вчера?
Надо отдать Лестрейду должное, он среагировал сразу:
– Вчера было хуже всего. И один раз позавчера ночью.
– Значит, ночью со среды на четверг и с четверга на пятницу. Сколько приступов?
– Что? – поднял брови Лестрейд.
– Сколько приступов диареи?
Лестрейд покраснел:
– Боже, Джон! Я не считал. Кто так делает?!
– Люди с моей профессией, – усмехнулся Джон. – Серьёзно, это важно. Хотя бы примерное количество. Сколько раз за вчерашнюю ночь?
Лестрейд принялся вспоминать ночь, которую предпочёл бы забыть.
– Эммм. Возможно, около семи?
Джон кивнул, будто они погоду обсуждали.
– Кровь или слизь в кале?
Лестрейд зарычал:
– Об этом вы, доктора, болтаете на вечеринках?
– Мы вообще ребята забавные. Ну так? – пожал плечами Джон.
– Нет, ничего такого. Ну правда, Джон… – инспектор повёл рукой, словно их разговор физически висел в воздухе между ними.
– Ты ешь пончики с кофе, рассматривая фотографии с мест преступлений. Некоторые профессиональные деформации шокируют обычных людей.
– И не поспоришь, – пробормотал Лестрейд. Он никогда об этом не задумывался, но начинал понимать, что всегда считал Джона в первую очередь солдатом, а не доктором, видимо, его реакции и то, как он себя держал, до сих пор носили чёткий армейский отпечаток. Инспектор знал, что Джон спокойно переносит самые неприятные преступления, но списывал это на опыт нахождения в зоне боевых действий. Однако пусть он и служил военным врачом несколько лет, Джон явно обладал умениями, сильно превосходящими оказание первой помощи при травмах. Например, мог оценить состояние здоровья кишечника одного упрямого инспектора, отказывающегося ехать в больницу.
Двадцать минут спустя Лестрейд удобно лежал на диване в гостиной 221-б с поднятыми ногами и закатанными рукавами. Джон сидел рядом и закреплял на его руке манжет для измерения кровяного давления.
– 80/40, – заявил Джон минутой позже, снимая манжет и профессиональным движением вешая стетоскоп на шею. – При том, что ты лежишь на спине. То, что ты в таком состоянии вообще мог стоять, впечатляет.
– Я польщён, – Лестрейд улыбнулся в ответ. – Что теперь?
– Диарея – распространённый побочный эффект приёма антибиотиков. Семь и более приступов за последние 24-48 часов вполне могут вызвать потерю жидкости, достаточную для обезвоживания и понижения кровяного давления, что объясняет слабость и другие симптомы. Если восстановим баланс жидкости в организме, думаю, давление вернётся в норму. Я бы начал с капельницы, если не возражаешь, и перепроверить давление ещё пару-тройку раз.
Лестрейд положил руку на подушку.
– Дерзай.
Через пятнадцать минут из левого локтевого сгиба Лестрейда торчала игла капельницы, а из стены у него над головой – гвоздь с литровым пакетом физ. раствора. Джон убрал лишнее, ещё раз быстро перепроверил лёгкие Лестрейда и скорость тока раствора, затем устроился на кофейном столике.
Лестрейд рассматривал новую, непривычную версию Джона, так сильно отличающуюся от обычной, будто впервые видел доктора Ватсона. Стетоскоп вокруг шеи, рукава закатаны, руки вымыты, глаза следят за капельницей и дыханием инспектора.
– Спасибо. За всё, – он указал свободной рукой на себя и стену. – И за то, что не устроил переполоха на месте преступления, хоть я и мешал тебе делать твою работу.
Джон дружелюбно улыбнулся.
– Нет, не мешал. Мне следовало спросить прямо, а не ждать, когда тебе станет хуже. И, – он кашлянул – вербальное проявление беспокойства. – Эм, прости за подставу с мобильником. Похоже, я обратился к… нетрадиционной диагностике?
Лестрейд со смешком отмахнулся:
– По-моему, это было гениально. Я было подумал, что это тлетворное влияние Шерлока, но… – лицо Джона приняло виноватое выражение. – Погоди-ка, так это и вправду влияние Шерлока?!
Джон сосредоточенно изучал пакет с физ. раствором.
– Нет, манипулятивным ублюдком я был всегда. А вот в вопросе манипулирования друзьями… ну, да. Немного.
– Погоди-ка, Шерлок поднимал твой телефон? – разинул рот Лестрейд.
– Нет конечно! Я уронил его предметное стекло. Знал, что он бросится его поднимать.
Лестрейд громко рассмеялся, но резко оборвал себя, когда ему в голову пришла другая мысль.
– Всё в порядке? – наклонился к нему Джон, взволнованный внезапной тишиной.
– Ага. Пытаюсь понять, как я отношусь к тому, что ты на мне используешь те же методы, что и на Шерлоке, – Лестрейд не смог до конца спрятать улыбку.
Тут хихикать начал Джон:
– Отсутствие воображения? – предложил он.
– Ну-ну, – фыркнул Лестрейд, теперь зная что к чему. Он повернулся на левый бок. – Однако меня мучает один вопрос.
Джон кивнул, ожидая продолжения.
– Ты повторял о слабости, будто был уверен. И был прав. Но сам я этого не говорил, только упоминал усталость. Так как ты узнал?
Джон вновь перевёл взгляд на пакет физиологического раствора.
– Ты опирался на стену. Ты никогда этого не делаешь, даже если очень устал. Я видел тебя после 48 часов на ногах, и ни разу ты не подпирал стены мест преступлений. Значит, слабость, которая подходила к остальным симптомам и пониженного уровня сахара в крови, и пониженного давления.
Лестрейд потрясённо молчал. Джон проявил себя не только как внимательный диагност. Джон ещё являлся внимательным другом, заметившим за вроде бы безобидным движением признак болезни.
– Чай с тостом осилишь?
– Ага, спасибо.
– Супер, – кивнул Джон, вставая.
Они перекусывали и беседовали, пока не опустела капельница. Джон вытащил иглу и ещё раз проверил давление инспектора.
– Давление в норме. Как чувствуешь себя?
– Отлично, – удивлённо подтвердил Лестрейд.
– От избытков жидкости избавиться не хочешь?
– С удовольствием, – хмыкнул Лестрейд.
Джон сложил пакет и трубку.
– Так. Сначала прими сидячее положение, медленно и аккуратно, – он наблюдал, как Лестрейд сел. – Хорошо, остановимся на секунду. Головокружение?
– Нет.
– Замечательно, – ещё пара секунд – и Лестрейд так же медленно встал. Джон отступил, когда инспектор твёрдо стоял на ногах. Инспектор ушёл в туалет.
Шерлок ворвался в комнату, драматично взмахнув пальто, как раз когда Лестрейд вернулся к дивану.
– Я с тобой разговаривал! – детектив уставился на Джона.
– Нет, ты разговаривал сам с собой, – поправил его Джон и через мгновение добавил: – и, возможно, Платоном, – он движением руки остановил то, что хотел ответить Шерлок. – Мы ушли больше двух часов назад, Шерлок.
– Нет, ты…
– Проверь время в смске, которую я тебе прислал.
Шерлок вытащил телефон и нахмурился.
– Вот именно, – кивнул Джон.
– Вы бросили меня с Донован. И Андерсоном, – мрачно обвинил их Шерлок.
– Да, это было жестоко, – Джон и Лестрейд переглянулись и начали улыбаться. – Лестрейду придётся выплатить им разовую премию за вредность.
Шерлок злобно посмотрел на соседа. Затем его глаза пробежали по Лестрейду и дивану.
– Гвозди в стене миссис Хадсон, Джон? – неодобрительно покачал головой он.
– О да, ведь единственный гвоздь под инфузионную систему угрожает нашему здесь проживанию больше, чем твои расстрелы стены от скуки, – Джон смерил его одновременно раздражённым и утомлённым взором, ясно говорящим «даже не начинай».
Лицо Шерлока ничего не выражало, но глаза заблестели. Лестрейд почувствовал вес этого внимательного взгляда, ищущего исходную патологию. Его решали будто задачку ради интеллектуального удовлетворения, а не оказания помощи. Если подумать, всё же разница между анализом Шерлока и Джона была довольно ощутима.
– Откуда у него обезвоживание?
– Тебя это не касается, – самодовольно ответил Джон, незаметно встав по стойке «вольно», лёгкое физическое напоминание, что он может быть также упрям, как сам Шерлок. – Поставлю-ка я чайник. Ты введёшь нас в курс дела или мне снова начать искать отсылки к Платону?
Шерлок фыркнул – «очевидно, что ты пытаешься отвлечь меня от состояния здоровья Лестрейда» – но в знак того, как далеко продвинулась их дружба, и как сильно Джон повлиял на поведение детектива, тот сменил тему. Позволил уважению к Лестрейду и вере в умения Джона победить свою природную любознательность.
Страдающий вздох Шерлока смягчила озорная улыбка:
– Почему ты так уверен, что это был Платон?
– А я не уверен, – беззаботно пожал плечами Джон. – Ты же знаешь, что я в греческом профан. Итак…
Шерлок усмехнулся и резко повернулся к Лестрейду. Когда Джон вернулся в гостиную с чаем, Шерлок расхаживал по комнате и размахивал руками, помогая жестами быстрее выражать смысл своих выводов. Джон поставил одну из кружек у кресла детектива, уселся в своё и молча наблюдал за Лестрейдом. Цвет лица инспектора был здоровым, он сидел ровно и сосредоточенно, заинтересованно и с ноткой раздражения слушал Шерлока.
Лестрейд покидал Бейкер-стрит двумя часами позже с четырьмя вещами: именем и биографией убийцы, списком йогуртов и пробиотиков от вызванной аугментином диареи, давлением 118/78 и новым уважением к доктору Джону Ватсону.
Глава 2.2.
Внезапная остановка и без того медленного печатания, сдержанный выдох, шуршание шерсти из-за враз напрягшихся мышц… Даже не отрываясь от микроскопа Шерлок точно знал, кто звонил.
– Гарри, – осторожно ответил Джон, натягивая на себя спокойную братскую искренность поверх очевидного напряжённого ожидания.
– Я этого больше не вынесу, на самом деле не вынесу, – сходу запричитала Гарри.
– Не вынесешь чего? – вздохнул Джон, закрывая блог.
– Эту отвратительную квартиру. Раковина засорилась, чёртовы Робертсоны снова орут, а ёбаная сигнализация сломалась пятый раз за месяц. Из-за неё я всю ночь не могла уснуть.
– Мне казалось, ты ищешь новую квартиру.
– Ага, только я всё ещё живу здесь, не так ли? – взъерепенилась Гарри.
Джон закрыл глаза и медленно выдохнул.
– Есть какие-нибудь варианты? – он попытался вернуть разговор в продуктивное русло.
– Без второго источника дохода? Ни хера, – фыркнула Гарри. – Если бы она…
– Нет. Гарри, нет. Мы об этом не говорим, помнишь? – после последнего едкого монолога о Кларе, в котором Гарри отказалась даже называть её по имени, Джон безапелляционно заявил, что участвовать в таком дурдоме не намерен.
– Я не собиралась…
– Собиралась. Так что перестань, – устало, но твёрдо сказал Джон.
– Нет, я… – Гарри вздохнула. – Я просто хочу спать.
– Так поспи.
– Не могу! Ты меня вообще слушаешь? – тонко взвизгнула Гарри.
Джон опять медленно выдохнул, сжав переносицу.
– Позвони домовладельцу по поводу раковины.
– Срать мне на эту раковину.
– Тогда воспользуйся берушами и закрой глаза, пока Робертсоны не угомонятся, – Джон изо всех сил старался не сорваться.
– У меня нет берушей.
Следующий вздох стал менее размеренным.
– Ты мне позвонила, чтоб поругаться? Потому что я не представляю, чем ещё тебе помочь, Гарри.
– Янергаюсь, – бормотание Гарри звучало смазано.
Глаза Шерлока не отрывались от микроскопа:
– Да повесь наконец трубку.
Джон коротко глянул на него, пока его мозг бешено пытался разобраться, отчего ему вдруг стало неуютно: внутреннее чувство опасности било пока неопределённую тревогу.
– Я тебя умоляю, – Шерлок повернулся лицом к комнате. – Мне даже её голос слышать нет необходимости, чтобы понять, что она пьяна и её тянет поспорить. Другой вопрос, почему ты всё ещё это терпишь, – Джон нахмурился, а Шерлок скучающе продолжил: – Обычно ты обрываешь разговор ещё на первой минуте.
Разумеется, Шерлок был прав. Обычно Джон клал трубку, как только становилось ясно, что Гарри нетрезва и не желает никого слушать. Тогда почему он всё ещё с ней разговаривает?
Осознание пришло резко: его нехорошее предчувствие было ничем иным как врачебной интуицией. Необъяснимым, но всегда верным знанием, что что-то не так. Он мгновенно восстановил в голове всю беседу, ища подсказки, что же он пропустил, и…
О.
Блять.
– Гарри, – Джон вскочил, автоматически принимая боевую стойку от выброса адреналина. – Гарри, какая сигнализация сработала ночью?
Заинтригованный внезапными переменами в Джоне, Шерлок подошёл поближе, чтобы лучше слышать другую сторону диалога.
– Какая разница? Постоянно такое происходит, и пожарные говорят, что всё в порядке. Ни огня, ничего. Я просто… – Гарри замолчала.
– Нет, Гарри, не смей засыпать.
– Но ты сказал…
– Забудь, что я сказал, – голос Джона заставлял к нему прислушаться.
– Джон, – Шерлок склонил голову, слушая Гарри. – У неё язык заплетается. В таком состоянии алкогольного опьянения она не способна…
– Она не пьяна, Шерлок, – рыкнул Джон, полностью сосредоточенный на телефоне. – Гарри, выходи из квартиры.
– Чёрт. Я устала, Джон. Я просто…
Шерлок не успел раскрыть рта, когда Джон повернулся и указал на него пальцем:
– Нет, не пьяна. Я прекрасно знаю, как звучит её голос, когда она выпьет, и сейчас не тот случай, – он вернулся к разговору. – Гарри, послушай. Срочно выйди из квартиры.
– Джон…
– Гарри, – голос Джона был спокоен, настойчив, без намёка на панику. Голос человека, знавшего, как отдавать приказы, и как требовать их исполнения. – Послушай меня внимательно. Огня нет, потому что сработала не дымовая пожарная сигнализация, а чёртов индикатор окиси углерода. Ты чувствуешь усталость, потому что твоя квартира наполняется угарным газом, и тебе не хватает кислорода. Мне нужно, чтобы ты немедленно вышла.
– Но…
– Нет, Гарри. Немедленно. Подойди к двери, – он подождал секунду, давая ей время. – Ты у двери?
– Погоди… – изнурённо проворчала Гарри.
– Я понимаю, ты устала, но это важно. Сделай это как можно скорее. Скажи, когда будешь у двери.
– Окей. Открываю дверь.
– Хорошо, иди к выходу из здания. Говори со мной, – поддержал её Джон. Спина доктора была пряма как доска. Он повернулся к Шерлоку. – Вызови пожарный наряд и скорую к её дому сейчас же, – он сощурился, когда Шерлок раскрыл рот и достал мобильник. – И не притворяйся, что не знаешь её адрес.
Шерлок принял вид провинившегося ребёнка, пока звонил.
– Отлично, выходи и сядь на ступеньки. Вот так. Сидишь? Молодец. Дыши глубоко, вдох через нос, выдох через рот. Медленно и размеренно. Да, хорошо. Продолжай.
Закончив разговор со службой 999, Шерлок воспользовался паузой в беседе Джона.
– Я не слышал сигнализации на заднем фоне. Возможно…
– Похоже, она срабатывала впустую пять раз за этот месяц. Гарри вполне могла вытащить батарейки. В её духе, – тон Джона не допускал спора. – Как себя чувствуешь?
– Немного… яснее? – Гарри дышала в соответствии с его инструкциями. Сам Джон тоже облегчённо выдохнул.
– Замечательно. Продолжай, ты всё делаешь правильно.
Несколькими минутами позже звук дыхания Гарри перебил быстро приближающийся вой сирен и хлопанье дверей. Один из фельдшеров забрал у неё телефон, пока второй проводил быстрый осмотр. Он выслушал Джона, назвал больницу, в которую отвезут его сестру, уверил Гарри, что её брат позже с ней свяжется, и повесил трубку.
Джон положил сотовый на стол и уставился в окно.
– Джон…
– Раздражительность и беспокойство – ранние симптомы гипоксии. Добавь сонливость – и получишь классические признаки отравления угарным газом.
– Я… не должен был предполагать, что её поведение обусловлено алкоголем, – Шерлок умудрился одновременно извиниться и выразить злость на самого себя за ошибочные выводы.
– Я сам почти упустил это, – Джон потёр лицо и облокотился на стол правой рукой.
– Но не упустил.
– Хочешь сказать, что сам промахнулся? – улыбнулся Джон.
Губы Шерлока изогнулись.
– Оставлю прерогативу прийти к определённым выводам тебе.
Джон тихо фыркнул, уронив подбородок на грудь и расслабившись.
– Чаю? – предложил Шерлок.
Джон поражённо обернулся, а Шерлок уже надевал пальто и шарф вместо того, чтобы включить чайник.
– Ага, – Джон с лёгкостью расшифровал истинное значение предложения детектива.
Он быстро шёл в ночном морозном воздухе, сжигая напряжение от проведения удалённой диагностики и излишний адреналин, благодарный Шерлоку за выбор окрестного маршрута. Когда они дошли до кафе, Джону сообщили по телефону, что у Гарри действительно небольшое отравление угарным газом, и после курса кислородотерапии её отпустят домой.
– Забыла, насколько ты хороший доктор, – поддразнила его Гарри, забирая свой мобильный у медсестры. – Спасибо, Джон.
– Просто убедись, что твой чёртов домовладелец починит сигнализацию, ладно?
– О, я нанесу ему визит вежливости, как только выйду.
– Мне его уже жаль, – ухмыльнулся Джон.
– Заткнись, – рассмеялась Гарри. – Я тебе позже перезвоню, ладно?
– Ладно. Спокойной ночи, Гарри.
– Спокойной ночи, Джон.
Джон вздохнул и посмотрел на небо, выискивая знакомые созвездия. Шерлок вышел из кафе и подошёл к Джону слева, присоединяясь к его астрономическим изысканиям. Детектив молча протянул ему стаканчик чая и встал достаточно близко, чтобы Джон смог взять дымящийся напиток, но при этом не давить своим присутствием.
Его самоназванный социопат-сосед, всегда без зазрения совести вторгающийся в его личное пространство и частную жизнь, был единственным человеком, который знал, когда стоит оставить его в покое.
– Если бы это был Майкрофт, я бы бросил трубку.
– Если это Майкрофт, ты всегда бросаешь трубку.
– Ммм, – подтвердил Шерлок. Он посмотрел, как Джон забрал стакан и греет об него руки. Лучше?
Джон коротко кивнул. Ага, спасибо.
Тишина по пути обратно к квартире была уютной, а чай – именно таким, как любил Джон.
Глава 3.3.
Трель телефона в два часа утра не предвещала для Джона ничего хорошего. Если в такое время звонили Шерлоку, скорее всего, Лестрейд требовал его мнения о каком-то деле. Для Джона это значило резкий подъём и бодрую трусцу за детективом вне зависимости от количества полученного сна. И он был благодарен своему боевому и медицинскому прошлому, которое позволяло ему и эффективно работать в опасных для жизни ситуациях, и оказывать первую помощь после бессонной ночи. Его медицинская сторона никогда бы не одобрила таких перегрузок у пациента.
Если же среди ночи звонили Джону… Что ж, при нынешнем положении вещей он автоматически предполагал, что это имеет отношение к Шерлоку: что этот горемыка угодил в переплёт, и от Джона требуются умения врача, дипломата и поручителя. Или что Лестрейд или Майкрофт опять потеряли Шерлока, потому что тот «думает» и не отвечает на сотовый. Затем его мозг переходил к более нормальным дошерлоковским причинам: Гарри напилась или в больнице, один из сослуживцев умер или ранен. Для всеобщего любимчика с тёплой улыбкой и скромным характером Джон был поразительно пессимистичен.
Он мгновенно проснулся и схватил телефон, нахмурившись при виде имени миссис Хадсон на экране.
– Миссис Хадсон? – низко ответил он, инстинктивно прослушивая её дыхание.
– О, Джон. Прости, что разбудила в столь поздний час.
Он почти видел её виноватое выражение лица. Её голос был ровным, на заднем фоне – тихо, разве что… это был всхлип?
– Что случилось? – продолжил Джон негромко, чтобы сохранить конфиденциальность. – С вами всё в порядке? – спросил он твёрдо, вылезая из кровати и одеваясь одной рукой.
– Что? Со мной всё хорошо, дорогой. Почему… – ей вдруг стало стыдно. Конечно, Джон волновался. Мальчики купили ей этот телефон для экстренных случаев, а она позвонила посреди ночи. – Ох, ну вот, опять я не подумала. Веду себя как глупая старуха. Прости, Джон. Мне стоило бы догадаться…
– Миссис Хадсон, всё хорошо, – боевые инстинкты отступили, поняв, что она в безопасности, и ей ничто не угрожает. Он буквально услышал её улыбку, на заднем фоне опять тихо всхлипнули. – Где вы?
– У миссис Тёрнер, – грустно ответила та.
– Стало быть, Дэнни умер? – Джон прикрыл глаза.
– Нет, пока нет. Но он… ну, он страшно дышит и больше не просыпается. Она позвонила мне, потому что не знала, что делать, так что я пошла к ней и теперь… – слова застряли у неё в горле.
– Хорошо, что вы там. Ей не следует оставаться одной, – поддержал её Джон. – Она вызвала участковую медсестру? – он перебросил телефон из руки в руку, натягивая свитер.
– Я ей позвонила, когда пришла. Подержала телефон у рта Дэнни и всякое такое, чтобы она послушала его дыхание. Она сказала дать ему морфин для начала.
– Отлично, – Джон зажал трубку плечом, завязывая шнурки. – Сколько?
– Полную капельницу. Так сказала медсестра. Так много.
Джон посчитал дозу в уме: 20 миллиграммов. Хорошо.
– Нет, не много, это нормально. Как он теперь дышит?
– Чуть лучше, но всё равно он выглядит так, будто ему… некомфортно? Не могу объяснить. Знаю, глупо звучит. В смысле, он же умирает, но…
– Но это не должно быть некомфортным, – Джон был полностью с ней солидарен. Прелести работы со смертельно больными на гражданке: в отличие от военно-полевой медицины, «прелесть» работы со смертельно больными на гражданке заключалась в их шансе на мирную смерть. – Медсестра уже в пути?
– Да, будет через полчаса, – миссис Хадсон вздрогнула, и её волосы зашуршали около динамика, когда она повернула голову к спальне Дэнни.
– Хорошо. Если миссис Тёрнер не против, я сейчас мог бы прийти и осмотреть Дэнни, – Джон знал, что миссис Хадсон разрывается между «я не хочу тебя беспокоить» и знанием, что её подруге нужна поддержка. Так что предложение было чистой формальностью, ведь независимо от ответа Джон уже готов был выйти. Однако не спросить было бы невежливо.
Миссис Хадсон облегчённо вздохнула:
– Ох, правда, дорогой? Ей станет лучше, если ты придёшь. Ты просил звонить в любое время, но ей не хотелось тебя будить, ведь Шерлок и так тебе спать не даёт.
Джон тихо хихикнул – как пара мамочек, честное слово.
– Сейчас буду.
– Спасибо, дорогой. Я ей передам.
Джон спрятал мобильный в карман, подхватил аптечку и спустился вниз. Он только открыл дверь в гостиную, не заглядывая внутрь, как голос Шерлока раздался со стороны дивана в кромешной тьме.
– С миссис Хадсон всё в порядке? – интонация Шерлока могла показаться ровной, обыденной, даже скучающей, но Джон услышал едва заметное беспокойство.
– Ты что, подслушивал? – Джон не заметил, чтобы за дверью кто-то был. Ему казалось, они покончили с этим вопросом после ультиматума, касающегося подслушивания. Шерлок презирал неприкосновенность личной жизни, особенно, когда скучал, и мог перемещаться совершенно незаметно, когда хотел.
– Не будь идиотом. Сейчас два часа ночи, ты уходишь с аптечкой через плечо. Кто-то позвонил и попросил помощи, но идти недалеко, ведь ты даже не взглянул на свою куртку. Вывод: миссис Хадсон требуются услуги врача, – Шерлок вздохнул, будто всё было очевиднее некуда. – Она в порядке? – повторил детектив.
Ещё до того, как глаза Джона приспособились к темноте, и он увидел, как очертания головы и сложенных ладоней лежащего на диване Шерлока повернулись к двери, доктор почувствовал тяжёлый изучающий взгляд.
– С ней всё хорошо, – снова слова поддержки, но как же они отличались от тех, которые он говорил миссис Хадсон. По смыслу обе фразы подразумевали утешение, но для миссис Хадсон на первом плане были честность и нежность, а Шерлоку достались сухие факты. Врачебный опыт бессознательно оценивал собеседников и подкидывал разные ответы для разных людей. – Я ушёл к миссис Тёрнер.
Шерлок молчал, пытаясь понять, чем вызвана такая срочность.
– Дэнни поплохело. Хочу посмотреть, могу ли я помочь.
– Дэнни? – переспросил Шерлок.
– Да, Дэнни. Племянник миссис Тёрнер? – Джон сердито вздохнул. – Ты же слышал, как миссис Хадсон о нём рассказывала?
Взгляд Шерлока намекал, что нет. Джон покачал головой.
– Ну да, – он взмахнул правой рукой, левой крепче сжимая ручку сумки. – Неважно. Стёрто. Какая разница, – он вновь вздохнул и повернулся к лестнице. – Мне надо идти.
– Дэнни умирает.
Джон мгновенно узнал эти интонации, говорящие «я только что наткнулся на что-то интересное и собираюсь как следует в этом покопаться».
– О нет, – он обернулся вовремя, чтобы увидеть, как Шерлок встал.
– Что нет? – нетерпеливо и непонимающе спросил Шерлок.
– Нет, ты остаёшься здесь, – Джон закрыл собой дверной проём.
– В самом деле, Джон. И двадцати четырёх часов не прошло с нашей первой встречи, а ты консультировал меня по поводу трупа, – он бросил на Джона взор, в котором явно читалось «честно, ты считаешь, умирающий человек может меня шокировать?» Действительно, он предпочитал мёртвых, которых находил более занимательными и изысканными, живым, усложняющим простой процесс умирания, но ему было скучно. Он мог бы извлечь пользу из этого дела. – Мёртв, умирает, это одно и то же, – он махнул рукой.
– Совсем нет, – Джон растянул первое слово, его голос зазвучал низко и опасно. Шерлок слышал этот тон слишком редко, чтобы сразу распознать, а вот Майкрофт познакомился с ним через пару минут после знакомства с самим Джоном. – И я вовсе не о тебе волнуюсь, – с удивлением фыркнул он, мол «как ты можешь быть таким идиотом?» Джон был одним из немногих, кто мог озвучить подобную мысль и остаться с нетронутой самооценкой. – Шерлок, Дэнни не повод для расследования, не предмет для твоих чёртовых опытов. Он двадцативосьмилетний парень, который умирает от рака, и о котором заботится его расстроенная тётушка. Последнее, что им нужно…
– …это моё присутствие, – утвердительно закончил за него Шерлок.
– Именно, – у Джона поникли плечи, а в глазах мелькнуло чувство вины, правда, и злость никуда из них не делась. Он провёл ладонью по лицу, – Слушай, мне… Мне действительно надо идти.
Шерлок упал на диван и прислушался к звуку удаляющихся шагов. Когда всё стихло, он опять принял свою коронную позу для размышлений, уткнувшись взглядом в потолок.
* * *
Миссис Хадсон встретила Джона у двери миссис Тёрнер, поторапливая его движениями руки и стоящими в глазах слезами.
– Как они? – одновременно сочувственно и оценивающе спросил Джон.
– Держатся, дорогой, – печально ответила женщина.
Джон кивнул и проследовал за ней наверх по ступеням, повернул направо и тихонько постучал по открытой двери. Миссис Тёрнер подняла голову от кровати и обернулась. На её глаза навернулись слёзы, хотя она и благодарно улыбнулась.
– Ох Джон. Спасибо, что пришёл. Я не хотела тебя будить, но…
Несмотря на то, что по своей природе Джон был добродушным и человечным, в большинстве ситуаций он предпочитал избегать прикосновений. Солдат-Джон – вдвойне, если оказывался в стрессовых и опасных условиях во время боевых действий. Однако врач-Джон инстинктивно понимал терапевтический эффект человеческого контакта и не задумываясь положил руку на плечо миссис Тёрнер.
– Вы же знаете, с кем я живу. Думаете, у меня устойчивое расписание дня? – чуть улыбнулся он.
Она влажно хихикнула и согласилась:
– Нет, не думаю.
– И если я прошу звонить в любое время, я имею в виду именно это, – ласково, но твёрдо напомнил Джон.
– Спасибо, – она сжала его руку на своём плече.
Джон кивнул и отошёл к комоду у изножья кровати, чтобы устроить на нём аптечку. Формально Дэнни не являлся его пациентом, да и Джон не был специалистом в области оказания паллиативной помощи, но он справлялся о состоянии здоровья молодого человека у миссис Хадсон и миссис Тёрнер и предлагал помощь в любом доступном ему виде. Он надел перчатки, повесил стетоскоп на шею и вернулся к Дэнни.
– Дэнни, это Джон Ватсон. Я осмотрю тебя и постараюсь устроить поудобнее.
Он нагнулся и заглянул парню за уши, затем проверил его грудь.
– Как давно он без сознания?
– Около двадцати четырёх часов, – хлюпнула носом миссис Тёрнер.
– Как часто ему дают лекарства? – Джон оторвал взгляд от часов, посчитав ритм дыхания Дэнни.
– Морфин каждые два часа.
Джон передвинул стетоскоп с трахеи Дэнни на его грудь, послушал верхние доли лёгких и сердцебиение; посмотрел на часы, измеряя пульс, затем провел аускультацию живота; слегка повернул Дэнни к себе, устроив парня на левом боку, и прослушал нижние доли лёгких. Джон вновь повесил стетоскоп на шею.
– Ему давали лоразепам? – спросил он, прощупывая живот пациента.
– Противотревожный препарат? У нас он есть, но я его не использовала с тех пор, как он перестал просыпаться, – миссис Тёрнер замерла от внезапно охватившего её волнения, широко распахнув глаза и схватившись за сердце. – О нет, мне не надо было останавливаться?
– Нет, нет, всё нормально, – успокоил Джон, изучая ногти Дэнни и проверяя напряжение пульса в его лучевой артерии, потом аккуратно положил руки парня на кровать и присел на корточки у него в ногах. Джон поднял одеяло и проверил температуру и цвет кожи на ступнях и икрах больного. – Ребята из Макмиллана или участковая медсестра делали ему сегодня инъекции?
– Нет.
– Ясно, – пробормотал Джон себе под нос, опускаясь на пятки.
– Что думаешь? – миссис Тёрнер промокнула глаза салфеткой.
– Я поговорю с медсестрой, когда она придёт, она лучше осведомлена о его состоянии, но я бы дал ему дозу лоразепама, если вы не против.
Миссис Хадсон ушла на кухню, послышался звук открывающейся и закрывающейся двери холодильника. Она вернулась в комнату и передала Джону бутылочку.
– Как мне определить, что он ему нужен, когда Дэнни в таком состоянии? – миссис Тёрнер указала на племянника. – Неужели я упустила…
– Нет-нет, – Джон подождал, пока она посмотрит на него. Он так и сидел на корточках, оставаясь с ней на одном уровне. – Вы очень хорошо за ним ухаживаете. Честно, – он кивнул миссис Хадсон, отмерил дозу в 1 миллиграмм лоразепама и указал на кожу у рта и глаз Дэнни. – Видите тут некоторое напряжение? – он чуть отодвинул пипетку, зажатую между щекой и нижней десной Дэнни, и медленно налил туда лекарство для всасывания через слизистую.
Обе женщины кивнули.
– Мне кажется, что именно это я имела в виду, – задумчиво добавила миссис Хадсон, вспоминая свою попытку описать по телефону, как некомфортно Дэнни себя чувствовал.
– Скорее всего, – согласился Джон. – Морфин облегчает боль и, соответственно, исчезает вызванное болью напряжение. В противном случае нужно изменить либо дозу, либо лекарство. Однако иногда это небольшое напряжение становится единственным признаком беспокойства или тревоги, которые очень распространены у близких к смерти пациентов.
Миссис Тёрнер икнула.
– Значит, он скоро… – она задохнулась. – В смысле, я знаю, что ему нехорошо, что он… – ей пришлось приложить усилие, чтобы произнести следующее слово: – умирает, – она посмотрела на бледное лицо Дэнни, затем на Джона. – Но… Как скоро?
Джон и сам тихо вздохнул – очень сложный вопрос.
– Каждый умирает, когда приходит время. Точно сказать не могу, но могу объяснить, что увидел.
Миссис Хадсон обнимала миссис Тёрнер за плечи, пока Джон рассказывал, что цианотичный цвет конечностей, пятна и пониженная температура ног Дэнни свидетельствуют об ослаблении циркуляции крови, потому что функции тела начали отключаться, и кровоток сохранился лишь в области жизненно важных органов; слабый пульс, замедленное дыхание, атония кишечника – от лекарств и приближающейся смерти; и наконец, что бессознательное состояние может продолжаться часами или днями, но распространено мнение, что пациент слышит их разговоры.
– Его дыхание… – миссис Тёрнер закусила губу, прислушиваясь к тихому, булькающему, влажному звуку на каждом вдохе племянника. – Это ведь предсмертный хрип, да? Как в телевизоре показывают.
Джон кивнул, про себя проклиная глупость медицинских программ на ТВ. Слишком часто правдой жертвовали в угоду драме. Он давно такого не смотрел, особенно после Афганистана. Шерлок, кричащий на реалити-шоу и ток-шоу, забавлял Джона, как и наблюдение за постигающим всю тупость человечества детективом. Медицинские же программы были развлекательными лишь до тех пор, пока качание головой и неверящий смех не сменялись жгучим бешенством, когда доктор вспоминал настоящих пациентов. Люди приходили к нему с пугающе опасными заблуждениями, касающимися собственного здоровья; иные страдали от ужасных болезней или травм, а их страдания преуменьшались, неумеренно драматизировались или высмеивались в глупых телевизионных шоу.
– Да, но всё не так плохо, как показывают в ящике. Это не причиняет ему неудобств.
Глаза миссис Тёрнер в неверии распахнулись. Джон ласково улыбнулся:
– Я знаю, звучит ужасно, но это всего лишь слюна в горле. Мышцы расслабились, и он не сглатывает, как это обычно происходит. Когда я прослушивал его лёгкие, жидкости там не было. Кажется, будто он тонет, но на самом деле это не так.
Лицо миссис Тёрнер исказилось.
– А нет ли способа эту жидкость… убрать?
Даже если для умирающего это было безвредно, для окружающих булькающие звуки приносили дискомфорт, Джон это прекрасно понимал.
– Отсосы обычно не помогают, к тому же могут навредить…
– О нет, я этого не хочу, – быстро перебила его миссис Тёрнер.
– Я знаю. Есть специальные лекарства, скополамин к примеру, которые могут подсушить выделения. Я поговорю с медсестрой о пробной дозе из аптечки, когда она придёт.
– Спасибо… о боже, – миссис Тёрнер перестала поправлять одеяла, когда её рука наткнулась на небольшое влажное пятно. Она начала вставать, – Пойду принесу полотенца…
Миссис Хадсон, будучи на полпути к двери, едва не подпрыгнула от трели дверного звонка и поспешила вниз по лестнице.
– Мы с медсестрой обо всём позаботимся. Когда вы последний раз спали в своей кровати? – спросил Джон, заметив потёртость стула, на котором она сидела.
– Я вздремнула утром, когда приходила медсестра из Макмиллана. Просто… с тех пор, как он в таком состоянии, я боюсь оставлять его. Не хочу, чтобы он умер в одиночестве, – всхлипнула она.
– Мы с доктором Ватсоном сменим вас на посту, миссис Тёрнер. Почему бы вам с миссис Хадсон не выпить чаю, может, подышать свежим воздухом? Мы его не бросим, – сказала от двери Диана, участковая медсестра.
Миссис Тёрнер тепло, сквозь слёзы улыбнулась знакомому человеку.
– Диана, дорогая. Простите, что и вас втянула в это, – она закончила прежде, чем Диана успела её перебить: – Я знаю, что это ваша работа, но всё равно очень вам благодарна.
Диана хихикнула:
– Всегда пожалуйста. Миссис Хадсон ввела меня в курс дела, пока мы поднимались, и если доктор Ватсон не откажется мне помочь, мы устроим Дэнни с удобством и посмотрим, что ещё ему необходимо.
Джон согласно кивнул. Миссис Хадсон взяла миссис Тёрнер под руку:
– Пойдём, дорогая. Сделаю тебе чашечку чая.
Когда обе женщины покинули комнату, Диана подошла к Джону и протянула руку:
– Диана Вэстон. Рада наконец-то с вами встретиться, доктор Ватсон.
Джон крепко и тепло пожал её ладонь.
– Взаимно. И зовите меня Джон, пожалуйста.
– Что ж, итак, – Диана кивнула, поставила свою сумку рядом с сумкой Джона и достала бутылку с пульверизатором, толстые одноразовые салфетки и перчатки. – Приступим? – она указала на мокрое одеяло.
Полчаса спустя Диана зашла на кухню и поговорила с миссис Тёрнер, которую после проводили обратно в спальню. Дэнни в чистой пижаме лежал в свежезастеленной постели, мочевой катетер обеспечивал сухость и комфорт, под его пятками и вдоль левого бока лежали подушки, облегчая давление на тело, а поток воздуха от вентилятора уменьшал возможность нехватки воздуха.
– Он выглядит таким умиротворённым, – вздохнула миссис Тёрнер, её глаза заблестели. – Даже этот жуткий звук стал тише.
– Я сделала ему укол скополамина, чтобы понизить количество вырабатываемой слюны. Это не всегда полностью решает проблему, но точно помогает.
– Я всё понимаю. Он выглядит так, будто ему… уютно. Спасибо вам обоим, – миссис Тёрнер с тёплой дрожащей улыбкой перевела взгляд с Джона на Диану.
Они сидели в комнате ещё десять минут, миссис Тёрнер вспоминала различные эпизоды из детства Дэнни, когда телефон Дианы зазвонил. Когда она выходила из спальни, мимо неё проскользнул кот миссис Тёрнер. Диана обернулась и многозначительно посмотрела на Джона прежде, чем спуститься в холл. Вернувшись через несколько минут, она обнаружила кота на кровати Дэнни у его ног.
– Если вам надо уходить, я могу остаться, – предложил Джон, переводя взгляд с Дианы на кота и обратно. Медсестра подошла к изножью постели.
– Они всего лишь уточняли дозу. Всё в порядке, – тихо сказала Диана. Она наклонилась к миссис Тёрнер и тихо заговорила, глаза женщины широко открылись. Она передвинула стул к голове Дэнни, нежно касаясь его лица и шепча что-то.
– Что такое, дорогой? –спросила появившаяся из кухни миссис Хадсон.
Джон пересёк комнату и объяснил важность внезапного появления животного. В Афганистане он некоторое время провёл в полевом госпитале, при котором жила лохматая дворняга. У пса была природная чуйка на инфекции, он никогда не обнюхивал бывшие в употреблении бинты или трубки, так что врачи его специально прикормили. Его присутствие успокаивало лучше некоторых лекарств. Немного потребовалось времени, чтобы все поняли: когда пёс устраивался около койки больного, смерть наступит в следующие двадцать четыре часа. Без исключений.
Миссис Хадсон тихонько всхлипнула и сжала руку Джона. Она ласково погладила кота по голове и вернулась к миссис Тёрнер.
Пятнадцатью минутами позже кот душераздирающе мяукнул, и Дэнни испустил последний вздох под шёпот своей тёти, говорящей, как она его любит.
В квартиру Джон вернулся около семи утра после того, как подтвердил время смерти, помог с телефонными звонками и посмертным уходом, дождался гробовщика и отпоил чаем миссис Тёрнер и миссис Хадсон. Шерлока нигде не было видно. Джон заглянул в холодильник, пришёл к выводу, что слишком устал для перекуса, и поднялся к себе в спальню, где рухнул на постель и уснул.
Он проснулся через семь часов из-за оповещения о поступившем сообщении – Шерлоку требовалась помощь с токсичностью наперстянки как причиной смерти, за чем следовал длинный список лекарств. Джон уставшими глазами пробежал по названиям, подробно, но кратко ответил Шерлоку, дав тому всю необходимую информацию, и фыркнул от нового комментария об умственных способностях Андерсона.
Пока Шерлок развлекался с ярдовцами на расследовании, у Джона появилось время насладиться тишиной. В гостиной его поджидал конверт с его именем. Конверт, который явно свидетельствовал о том, что Шерлок в какой-то момент возвращался в квартиру, поскольку был вскрыт по верхней кромке швейцарским ножом. В груди Джона заклокотала ярость, хотя обычно он смиренно переносил выходки соседа. Они делили на двоих жилое пространство, еду, друзей, расследования… хотя бы его почту Шерлок мог оставить в покое?!
Джон со вздохом вытащил открытку, и медленная ласковая улыбка разгладила злые морщинки на его лице. Слова, написанные витиеватым почерком миссис Тёрнер, лишили его воздуха: «Я всегда верила, что Господь находит для каждого самое подходящее место. Он привёл Вас к Шерлоку, а прошлой ночью, Он решил прислать Вас ко мне. Я надеюсь, Шерлок знает, как ему повезло с Вами. Вы настоящее чудо, и я Вам безмерно благодарна».
Джон благоговейно убрал открытку в конверт: его с отставки не благодарили столь искренне. Он уже забыл, как это бывает, на что он способен отдельно от Шерлока и его детективной работы. Он зарычал, снова вспомнив, что сосед тоже прочитал написанное; представил, как тот ворчит про бесполезность сантиментов и заботы о других людях, затем возвращается на место преступления.
Однако когда Джон вошёл в кухню, столешница оказалась чиста, а чайник – не загажен очередным экспериментом. На дверце холодильника обнаружилась новенькая бутылка молока, которой не было семь часов назад.
Шерлок никогда не напишет благодарственную открытку, он не склонен к громким проявлениям признательности и похвалы. И всё же это не значило, что у него не было чисто шерлокианского способа выразить одобрение и иные чувства. Видимо, он открыл конверт из-за любопытства и презрения к чужому личному пространству: ему явно хотелось знать, что произошло ночью у миссис Тёрнер. Если бы написанное сухо излагало только факты, которые помогли бы восстановить картину произошедшего, или того хуже – скучнейшие сантименты, детектив бы просто отбросил открытку в сторону, ничего бы не изменилось в захламлённом состоянии кухни.
Так что с довольной сокровенной улыбкой Джон приступил к приготовлению чая. Ему ничто не мешало, и он точно знал, что это значило.
Продолжение тут.
@темы: John, Sherlock, Sherlock BBC, хитрожопости перевода, А ещё врач
-
-
08.04.2016 в 11:43ТЫ СНОВА ЭТО ДЕЛАЕШЬ!!!
-
-
08.04.2016 в 13:55Там столько медицинского сленга...
Это не я, меня заставили.-
-
11.04.2016 в 09:41-
-
11.04.2016 в 21:22О как! А вот помогайте.
-
-
11.04.2016 в 22:01Обожаю Джона-врача!
-
-
12.04.2016 в 10:37Давайте почту, леди.
-
-
12.04.2016 в 15:32-
-
15.04.2016 в 14:08-
-
15.04.2016 в 14:14-
-
15.04.2016 в 14:46Там наверху моего дневника есть ссылки на переводы, советую "И вправду чертовски хорош". Автор тот же. Джон такой же.
Леди Шемрок
в третьем его побольше
Не говорите мне о нём... (цы)
-
-
15.04.2016 в 14:53-
-
15.04.2016 в 14:58Давно назревший вопрос (поскоку в фикбуке не зарегистрирована, там задать не могу). Продолжение Mental не планируете? Обожаю Джона в этом фике (в Mental в смысле) Готова быть бетой
-
-
15.04.2016 в 15:07не узнала в гриме
Изначально так и задумывалось.
Насколько известно мне, у Mental продолжения нет. По крайней мере авторского продолжения.
-
-
15.04.2016 в 15:22-
-
15.04.2016 в 15:25-
-
15.04.2016 в 15:29Никогда его так не воспринимала.
Physical был написан за полгода до Mental, и их отношения там стартуют с ноля. Хотя сам фик забавен.
- Мы собираемся заняться сексом?
- Вряд ли, учитывая, что у нас обоих не стоит.
- Ну я-то пьян, а у тебя какие оправдания?
- А, эта штука себе на уме. Не принимай на свой счёт.
- Я ему не нравлюсь?
- Ему никто не нравится.
-
-
15.04.2016 в 16:05-
-
15.04.2016 в 16:44Новый перевод?!
Я уже с год не в фандоме. Этот перевод - закрытие гештальта.
-
-
15.04.2016 в 22:44